Саша Ино - Огонь Черных лилий

— Будь ты проклят, Ясмин! Ты не человек, но ты сдохнешь. Клянусь, ты помрешь, как позорный пес за все, что ты сделал!!!! — неистово кричит мне Эдо, но на его губах остается довольная улыбка.

— Гордись собой, Эдо. Раз ты воплотил свою мечту в жизнь, значит, ты можешь спокойно умереть. Смотри, Карнавал, ледяной огонь моего превосходства будет последним, что твои глаза увидят в этой жизни. Прощай.

Я зажигаю свой огнемет и направляю в лицо своего поверженного врага.

Эдо даже не кричит и не вырывается, улыбка так и застывает на его обожженных губах. Он умер довольным… Завидую.

Так скучно быть самым сильным.

Винсент, с тобой никто не сравниться. Любимый… Прости, что не успел сказать о главном… Но не тоскуй. Я скоро приду, я чувствую и слышу мелодию скрипок.

?

После того, как главнокомандующий убил своего бывшего друга и соратника, он знал, что бежать некуда. Но Ясмину и не хотелось бежать…

Черные тучи электропланов затянули небо, сереющее клубнями кислотного газа, отравителя всего живого. Сирены тревожили тихий шепот весеннего воздуха, заставляя вздрагивать и разбегаться редких пресмыкающихся обитателей пластикового парка.

Главнокомандующий быстро прикинул силы.

— Цербер нагнал сюда почти весь свой штат… Большая честь для меня, — усмехнулся Ясмин, внешне оставаясь спокойным.

Он резко качнулся и нырнул во мрак переплетений синтетических деревьев, туда, где снующий по сторонам свет навязчивого прожектора не мог бы его обнаружить. Главнокомандующему не хотелось быть пойманным врасплох, это было бы слишком унизительно. У него зрел иной план, и пока все происходящее вполне вписывалось в его рамки.

По старинному парку, двигаясь пятнами тьмы, перебегали маленькие группы полицейских, отборных и натренированных бойцов штаба Черных Лилий. Но они и не знали, как пристален взгляд серых стальных зрачков, следящий за каждым их шагом.

Главнокомандующий поправил волосы, слипшиеся кровью, Эдо нанес глубокую царапину на мраморную кожу Ясмина, и она откровоточив, оставила в волосах насыщенный цвет яркого сражения.

— Жаль, что мои раны слишком быстро затягиваются, — как-то отстраненно произнес Ясмин, рассматривая наследие, полученное в бою от покойника Эдо.

Его ничего не терзало, только мелодия скрипок пульсировала в голове, заставляя сердце биться в такт сладким воспоминаниям о ярком полете Феникса. Где-то рядом бегали выдрессированные охотники, имеющие только одну установку — найти и уничтожить. С момента убийства Эдо, Ясмин мгновенно превратился во врага системы. Он отступил от норм и рациональности, поставил свои личные желание превыше общего блага революции. Он вынес себя за скобки, как того достоин сверхчеловек, но теперь он противоречил жизненному сценарию империи Черных Лилий. Поэтому система должна была избавиться от враждебного и чуждого ей микроба, пусть даже он в прошлом великий герой революции и легендарный главнокомандующий армии, основавший совет Пяти.

— Цербер, тебе придется очень трудно, — шепнул Ясмин, — Извини, соратник, но мне наплевать.

Он понимал, что ввергает Черных Лилий в смуту и суету. После его падения и смерти Эдо, совет лишиться возможности принимать решения, оставшись в четном и непримиримом составе. Игла и Император замыслили передел власти и теперь разворошат основы зыбкой государственности своими длинными лапами, которые окутали все столпы, на которых зиждется закон Черных Лилий. Чья это была идея?

Скорее всего Иглы. Хотя слишком круто даже для него… Но больше некому. Мальчишка замыслил поставить Императора единоличным правителем, а самому встать рядом за кулисами и дергать за веревки самовлюбленную куклу, не видящую простых вещей. Ясмин разгадал его замысел, но после смерти Винсента ему стало все равно… Не было смысла охранять новый мир, некого было в нем защищать. Его единственный вдохновитель и катализатор, заставляющий гореть действиями, был мертв… Жестоко убит и разорван на радость системы, под снисходительные кивки друзей и сотоварищей.

Больше ничего не имело смысла.

Жизнь превратилась в серую пустыню без ветра и без воды… Без чувств и без мыслей.

Ясмин принял решение умереть, умчаться за своим Фениксом в черную пустоту. А значит, надо было раздать долги и уйти, желательно схлестнувшись в последней битве за красоту воинской смерти.

Рядом с Ясмином промелькнула тень гвардейца с огнеметом.

Главнокомандующий насторожился и сжал в руках свое оружие.

— Открой глаза, придурок, я здесь и я жду тебя… — шепнул он.

Но гвардеец, смешно тараща глаза, прошмыгнул мимо.

Ясмин ухмыльнулся.

Впереди был открытый пустырь — земля, выжженная химическими пожарами.

— Идеальное место, — рассудил главнокомандующий и, щелкнув переключателем огнемета, абсолютно не таясь, побрел к пустырю.

Яркий всполох синего пламени.

Он словно ночной костер привлек мотыльков вооруженных до зубов разномастным оружием. Первыми шли огнеметчики из второй ударной бригады штаба. За ними тянулись автоматчики и каты, новоявленный элемент солдат гвардии. Пластмассовые стволы застывших деревьев укутывали мраком не более светлые фигуры метателей, а с электропланов следили в оба жадные глаза еще одного элитного отряда — рукопашников.

Ясмин вдохнул свежий весенний воздух и подставил омертвевшее лицо струям ветра, неторопливо ласкающим землю.

«Все супер!» — в ушах послышался знакомый голос, отдающий печальной нежностью прожитых минут.

— Ты всегда так говорил, мой мальчик! — прошептал Ясмин, — Всегда, даже когда твое сердце разрывалось от боли. Теперь моя очередь повторять за тобой. Все супер…

— Господин Главнокомандующий, — тревогой сирены разлился механический голос громкоговорителя, — Сдавайтесь. Вы обвиняетесь в убийстве новоявленного главнокомандующего Эдо Гарака, входящего в совет Пяти, и объявляетесь вне закона до принятия решения о вашей последующей судьбе. Сдавайтесь, или группы захвата получат приказ атаковать.

— Паршивые псы! — железный голос Ясмина окрестил пустырь зовом бога войны, — Смотрите, смотрите же, как главнокомандующий армии Черных Лилий будет умирать за свою любовь!

Ясмин, ни минуты не колеблясь, врубил огнемет на полную мощность, и лавина синего пламени вырывалась наружу, освещая гневом огня истрескавшуюся и высохшую землю пустыря.

Мой нежный мальчик, я дерусь за тебя, ведь я так сильно хочу вновь прикоснуться к твоему телу. Эти недостойные рода человеческого даже в таком внушающем количестве слишком слабы, чтобы бороться со мной.