Саша Ино - Огонь Черных лилий

Мерзавец…

Только он один во всем виноват!

Теперь я вижу это отчетливо и ясно.

Мои мысли подбадривает писк галлографа.

— Да, — грубо отвечаю я, переходя в аудио режим.

Кто бы мне сейчас не звонил — он не должен увидеть меня помятым с бодуна. Я работаю на реноме. Молчание…

Кхм, что за придурок так может прикалываться над полковником Черных Лилий?! Неужели штрих моего галлографа уже ходит по рукам!

Что за гребанная система…

— Эй, ты, — говорю я, — Или говори или отваливай. А-то я, Эдо Гарак, найду тебя и сотру в порошок. Мне не составит труда.

— Я видел, — металлический голос Ясмина прорезает клинком спокойствие моего кабинета.

Я чуть не падаю с кресла, но вовремя беру себя в руки. Самообладания мне не занимать, но все же звонок весьма неожиданный. Да, что говорить, такого развития событий я ожидал меньше всего.

— Что тебе надо? — как можно спокойнее спрашиваю я.

— Хотел спросить, как тебе живется.

— Фигово.

— С чего бы? Исполнилась твоя давняя мечта, ты в совете, с чего же горевать.

Сволочь.

— Ты знаешь, с чего!

— Нет, не представляю.

Издевается.

Странный разговор. Хочу свернуть ему шею.

— Я, между прочим, друга детства потерял!!! — ору я.

— И как ты себя чувствуешь?

— Ты что записался в штабные доктора? Какое твое дело?

— Мне интересно, как себя чувствует убийца моего мальчика. Ты празднуешь?

— Ты идиот, Ясмин. Я и не предполагал, что так получится… Игла все рассчитал. А ты хочешь списать всю вину на меня. Меня тоже развели, как девочку.

— Не придумывай столь нелепых отговорок. Ты еще жальче, чем мне казалось.

— Ну, да, куда мне до тебя! Но я тебе вот что скажу… Ты слишком задираешь нос, Ясмин. А сам не больше, чем грязный извращенец. И это именно ты виноват в смерти Винсента, не я и не Игла… Ты его сломал и заставил страдать!

— Ты все еще наивно полагаешь, что нападение — лучшая защита? Ты не изменился, Эдо Гарак.

— Зато ты стал тупее… Раз не понимаешь, что мы были лишь пешками в большой игре!

— Я все понимаю. Но это уже неважно…

— Конечно, проще же на меня все списать, чем признать свою вину. Тебе так легче, да? Ясминчик?

Противостояние лицом к лицу.

— А ты не чувствуешь за собой ответственности? Эдо, ты меня даже не удивил. Но из нас двоих именно ты пытаешься оправдаться, из кожи вон лезешь, чтобы не оказаться для всех виновным. Тебе, конечно, это удастся. Но я знаю правду.

— Правда в том, что виноват ты и только ты. Потому что ты совратил Винсента. Сколько ему было тогда? 18? 17? Твои грязные руки утопили Винса в темной воде отторжения происходящего. Убегая от тебя, он стремился подальше из этого мира!

Мне нравится говорить с Ясмином на чистоту. Мне нравится испытывать его на прочность. Сила, с которой не справился Феникс, завораживает одной только возможностью состязаться с ней. И я бросаю вызов, не будь я Эдо Гарак!

— Не я привел с собой «12 Ангелов Смерти», и не я пошел на захват, зная, что мой друг обязательно ответит выстрелами, — выдержка Ясмина поражает, — Не я поставил личную выгоду выше дружбы. Так в чем же моя вина? В том, что показал моему мальчику истинные чувства, которые ты, жалкое отродье обезьяны, не поймешь?! Так что Эдо, придется тебе признать — твои руки в крови Винсента, ты его застрелил… Не ангелы и не Игла. Как на тебя похоже, предать дружбу ради лишней тряпочки на погонах.

Дружба. Из его уст это слово особенно смешно звучит.

В ответ говорю:

— Я верил в Феникса. Но этот самонадеянный идиот решил, что он легко справиться с элитным отрядом полиции. Он даже не счел нужным выбрать выгодную позицию.

— И ты его расстрелял…

— Я? Кто бы говорил. Ясмин, ты и твои грязные прихоти заставили Винсента искать смерти.

— Грязные прихоти… — Ясмин усмехнулся, — Я же уже сказал, такой зашоренный таракан как ты, не поймет высших отношений, дарованных двум сильным личностям.

— А, ну да. Куда мне… Я и забыл, что ты бог. Какая досада, — зло иронизирую я, — Но только когда Винсент связался с тобой, он стал несчастным. Тебя надо прибить за такое… Как паршивую овцу.

— Остынь, — Ясмин преисполнен презрением, — Если ты хочешь, мы можем решить наш спор при личной встречи. Правда, если ты не испугаешься…

Эдо Гарак никогда ничего не боялся, особенно лживых извращенцев, повинных в смерти друга. Как он смеет обзывать меня трусом!!!

— С чего мне тебя бояться, ты жалок. Я согласен. Дуэль?

— Я убью тебя, но ты можешь называть это дуэлью, если так хочется потешить свое самолюбие.

— Совет — не говори гоп.

— Я не нуждаюсь в советах. Знаешь, где заброшенный парк?

— Конечно.

— Там есть засыпанный пруд. Буду ждать тебя там, сегодня ночью в три. Если приведешь с собой полицию, это меня не остановит. Я все равно тебя убью, и тех несчастных которым выпадет участь прийти с тобой.

— Я приду один. Можешь не трястись от страха.

— Не суди по себе.

Он отключается.

Дьявол…

Мачете! Что может быть лучше, чем почувствовать тяжесть закаленной стали в руках?! Я так давно был разлучен с железным привкусом ярости холодного оружия, что, кажется, никогда и не было волнительных минут сражений с врагом и с самим собой на границе жизни и смерти.

Доставая мачете из ящика, я с радостью в голосе сказал ему «Привет, брат!» и гладкая поверхность смертоносного острия ответила мне задорным поблескиванием.

Я или Ясмин?

Какая разница.

Главное, я смогу ощутить вкус боя, настоящего, не пресной тренировки с чахлыми юнцами из штаба, а настоящего противостояния на смерть. Защита своего естества и наследия крови от бездонного мрака вечности. О, как это завораживает и манит!

Цербер должно быть огорчится. Но если я убью Ясмина, не будет поводов для беспокойства, а если погибну сам, то мне будет решительно наплевать, на все что сделает Цербер… Таков Эдо Гарак, карнавал крови и ярости у меня в жилах.

Смерть, очарованная танцем войны, — моя вечная муза.

Смеюсь.

Перемахиваю через ограду, пленяющую рассыпчатым бетоном здание управления счетных дел. Мои телохранители расслабленно курят возле парадного входа. Глупцы. Для полковника Черных Лилий не составит труда покорить расстояние в пять этажей. Мачете в зубах, цепкие руки и сбалансированные движения. Иногда я начинаю верить, что произошел от обезьяны.

Проскальзываю мимо невнимательной охраны, сливаясь с темнотою деревьев, таких редких в наше время. Да, вздрючит же их Цербер, когда узнает, что они меня так легко упустили. Охраннички… С такими щенками как они еще страшнее за себя.

Простите, ребята, но я ни за что не пропущу столь захватывающую авантюру. И мне не нужны свидетели вроде вас.