Саша Ино - Огонь Черных лилий

— Хочу прогуляться по окрестностям, один, — сказал мне тогда Винсент и ушел.

Идиот.

Как обычно влип. Подрался с шайкой воров — ну он же не мог просто гулять, ему надо было с приключениями. Догулялся… Встретил Ясмина — еще одно приключение, только длиной в жизнь. Судьба?

Как же погано об этом думать.

Винсент и Ясмин…

Никогда не понимал Винсента до конца… Наверное, так и должно было быть. Ладно, кто я таков, чтобы его судить.

— Покойся с миром, брат… теперь ты свободен.

Я допиваю стопку водки и переворачиваю фотографию лицом вниз.

Надо признать, мой единственный друг мертв. Прощай…

Звонок галлографа заставляет меня поднять голову и шариться в поисках механизма. Дьявол, я отрубился… Спирт знает свое дело. Всегда уважал его за это!

— Да, — говорю пропитым голосом.

— Ты что там нажираешься? — хрипит Цербер.

— Да, фигово мне как-то…

— Ясно. Я тебя поздравляю…

— Одобрили?

— Конечно.

— Круто, — ржу, но тут же осекаюсь, — А Ясминбыл?

— Да.

— И?

— Он не возражал…

— Что???

Я в легком изумлении.

— Это меня и напрягло. Чувствую, он затевает что-то. Будь осторожен, я приставил к тебе телохранителей.

Час от часу не легче.

— Я что малохольная наследница миллионов, чтобы меня охранять?

Язвлю.

— Если хочешь так думать, пускай, — Цербер пожимает плечами, в галлографе его волосы кажутся фиолетовыми, — Но… Прошу не лезь в драку…

— Ладно-ладно, — отмахиваюсь.

С чего бы мне драться с Ясмином… А неплохая идея-то! Надрать бы козлу зад!

— Ты просто не представляешь, насколько важно сейчас быть осторожным…

— У меня скудная фантазия, куда мне!

Глаза Цербера становятся заинтересованно пристрастными.

— Эдо, ты ничего странного не заметил во всей этой истории?

— Заметил, странно, что мои друзья «гномики»… Очень странно…

— Черт, — Цербер приглушенно и несколько истерично ржет, — Шутки у тебя такие же глупые, как у Винсента.

— Были…

— Что были?

— У Винсента больше нет шуток.

Взгрустнулось.

— Мне жаль его, правда…

Цербер выглядит вполне искренне.

— Ты же его недолюбливал!

— Гарак, как вы меня достали, — Цербер злится, — Я нормально относился к Винсенту. Просто у нас были творческие разногласия… Я вот никогда не считал нужным палить дома вместе со всеми жильцами.

Вспомнилась война и штурм столицы.

— Ну, Феникс решил, что они все там предатели.

— Конечно, по-моему, ему просто хотелось большого красивого костра.

— В любом случае, его больше нет…

— Да, — Цербер как-то болезненно вздрагивает, — Все же, тебя ничего не напрягло в ситуации…?

— По чесноку, — я потираю ежик на голове, — Скажи мне, брат Кармелиус, какого хрена в вашем штабе не было свободных групп?

— Мне тоже интересно, — признается Цербер.

— То есть?

— То есть они должны были там быть по определению. Ангелы никогда не выезжали на рядовые случаи… А Валентина на другую категорию не тянула.

— Тогда как?

— Хороший вопрос. Что думаешь?

— Постой-ка, постой-ка, — меня прошибает холодный пот, и я стремительно трезвею, — Тот парень, что выдавал мне квиток на группу, он же… он же раньше в информационном отделе работал.

— В яблочко…

— Ты хочешь сказать, что «12 Ангелов Смерти» и Винсента намеренно столкнули…

— Да.

— Но кому выгодно? Кому-то в информационном отделе?

— А ты подумай. Выгодно тому же, кто напечатал в газете про перестрелку. Все очевидно, Винсент и Ангелы сталкиваются, происходит бой. Не знаю, рассчитывали ли наши серые игроки на то, что Винсент погибнет, но это им даже на руку. Получается, что совет Пяти убил своего верного соратника. Причем из-за участия Ангелов, подозрение падает на меня… Я же их отец-основатель. Меня хотели подставить…

— Дьявол… — протягиваю я и встаю с кресла.

— Скажу больше, это лишь часть огромного пазла.

— Стой, Цербер, но как можно было рассчитать, что Винсент пойдет против системы, спасая Валентину?

— Надо было просто хорошо его знать, очень хорошо. А кто мог наблюдать за ним каждый день?

— Ясмин?

— Придурок, — Цербер усмехается, — Я тоже сначала не понял. Я даже заработал мигрень на нервной почве. Но на совете Ясминневольно натолкнул меня на мысль…

— Какую?

— Помнишь, ты мне говорил про Саяна Савинкоффа?

— Ну да… Конечно.

— Скажи, с чего ты решил ему отомстить?

— Не помню, он мне много плохого сделал…

— Но все это время, ты о нем и не вспоминал, а сейчас захотел заставить платить по счетам. С чего бы?

Я усиленно соображаю.

Ничего не приходит на ум. Просто решил отомстить и все… Сидел вот у себя в кабинете, перебирал почту… Дьявол!

Я подскакиваю уже во второй раз.

— Я почту перебирал, и мне в руки выпала реклама магазина Саяна. Буклет…

— Он никогда не выпускал рекламу… — тихо отвечает Цербер.

Его слова стучат в моих висках.

— Как… Тогда…

— Да. Кто-то специально напомнил тебе о Саяне. Значит, тебя тоже хорошо знали, раз были уверенны, что ты станешь сводить счеты.

— Получается…

— Дальше, — Цербер явно с удовольствием делится своей теорией, — Кто мог оставить камеры в штабе?

И зачем я ему сказал про камеры… Хороший был козырь.

— Ну тот, кто имеет абсолютную власть… — я силюсь с мыслями, — Тот, кто входит в состав совета Пяти, на пример.

— В яблочко…

— Что ты хочешь сказать? Кармелиус, ты намекаешь, что кто-то в совете хотел столкнуть Ангелов и Винсента, тем самым подставить тебя?

— Нет. Я тоже сначала решил, что объект нападения исключительно я, — Цербер массирует виски и выглядит при этом очень болезненно, еще раз доказывая, что много думать вредно, — Но тут расчет был многоступенчатый и направленный сразу на несколько целей…

— Но кто?

— Думай…

— Прекрати играть в загадки! Я уже все нити потерял!

— Напомню, — Цербер ухмыляется, — Кто мог приказать солдату выписать квиток на участие Ангелов Смерти? Кто мог санкционировать появление статьи о перестрелки? Кто мог хорошо изучить Винсента? У кого было достаточно полномочий оставить камеры в штабе? И, наконец, кто мог знать Саяна, чтобы разыграть шоу с кассетами?

— Кассетами? — осторожно переспрашиваю я.

Цербер посмеивается.

— Тоже мне секрет полишинеля. Думал про камеры сказал и нормально, я не стану капать глубже? Наивный. Ну, а все-таки кто?

— Это, я не знаю… А ты?

— Я тоже пока не уверен, — Цербер вновь потирает виски, — Даже приступ схватил, пока думал.

— Не уверен? А не похоже. Так все-таки идеи есть?

— Возможно…

— Цербер!

Я готов его прихлопнуть.

— Ты лучше меня знаешь Саяна…

— Знал…

— В смысле?

— Я его шлепнул…

— В смысле??? — Цербер багровеет.