Екатерина Верхова - На лезвии любви [СИ]

К вопросу об идее — бабушка жива и прекрасно себя чувствует. Разве что была сильно поражена тем фактом, что проснулась абсолютно здоровой, но в окружении обеспокоенных врачей. Спустя месяц, когда сменила гнев на милость, заявила, что готова на многое, чтобы вновь получить подобное отравление.

Она как бы мягко намекнула, но я учла и решила, что проще сразу познакомить её с мистером Эшли. Дабы обойтись без лишних потрясений, а то уверена, в арсенале бабушки припасено ещё много… сказок.

Мы с Нирой открыли собственную галерею, и, с гордостью могу признаться, поток жаждущих культуры гостей с каждым месяцем всё рос. Билеты уже были проданы на два месяца вперёд, перекупщики ломили цену — но я уже придумала, как с этим бороться. Когда любимый мужчина — артефактор, вообще многое по плечу.

На какие шиши открыли галерею? История долгая. Началось всё с повышенной стипендии, продолжилось накоплениями от патента, а дальше пошло-поехало. Я не без радости поняла, что мы с Нирой отличная команда. Я отвечаю за коммерческую реализацию проекта, она — за наполнение. А потому назвать ни её, ни меня невестой без приданого — ну о-о-очень сложно. На нас начал обращать внимание журнал Морбс, и это казалось мне хорошим знаком.

Может, конечно, потому что супруг Ниры — Фирс — устроился туда на полставки ещё на третьем курсе, но мне хочется думать, что из-за наших достижений. Они, кстати, отправились странствовать по королевству в поисках вдохновения. Раз в неделю присылают вестника с рисунками и смешными подписями. Нира и Фирс — идеальная пара. Она — рисует, он — подписывает. Полная гармония.

Морэн был вынужден жениться на Беатри Уитни — по крайней мере, Дарен в это искренне верил. Я не стала разочаровывать любимого мужчину, сама же понимала, что Морэн осознанно ступил на этот путь. Скорее всего, был зависим от свежей порции новых впечатлений, а Беатри — то ещё приключение. За прошедшие два года я уже сотню раз в этом убедилась. Она мне даже нравиться начала: с такой трепетной «любовью» доводить Морэна до белого каления — это отдельный талант.

А ещё мне недавно написала леди Уилкенс. Сказала, что долго не могла набраться смелости меня поблагодарить. За что? Она написала, что я и сама знаю. Письмо звучало так таинственно и сдержанно, что я просто ответила вежливым «пожалуйста». И выслала приглашение на выставку, за что получила вялый нагоняй от Ниры. Мол, уж кто-кто, а леди Уилкенс я вообще ничего не должна. И вообще, пусть Ричард сам разбирается со своей личной жизнью, так сказала подруга. Правду я ей рассказывать не стала.

По официальной версии Ричард разорвал со мной помолвку, когда его отца отправили в ссылку как предателя королевства. Уж не знаю, как ему там живется, а у Ричарда спрашивать не спешу. Он, кстати, успешно занялся своей личной жизнью, поставил крест на всей светской тусовке и выбрал себе девушку. Та-да-а-ам. Гильяр! Да, ту самую ехидную Гильяр с его курса.

Из самого неприятного за прошедшие два года — Амелию Росс оправдали, разве что признали невменяемой. Ей всего год осталось куковать психлечебнице, после её отпустят как ни в чём не бывало. Когда твой дядюшка — судья, многое становится доступным. Впрочем, наверное, не мне за это судить.

Мои родители уехали к морю. Живут… в крохотном доме без слуг, отец начал работать руками. От бабушкиных подачек они отказались. Тоже вестники шлют, и тоже раз в неделю. И в целом, наверное, решение моих родителей в некотором смысле действительно может быть примером. Вот только отпустить и оставить позади все те ошибки, которые совершил отец, я пока не могу.

Но сколько бы ни происходило за это время событий, самым ярким, самым тёплым и самым нежным был, безусловно, Дарен. Стоило мне расслабиться и перестать гнаться за призрачным нечто, он мне показал, как мужчина может любить.

О нашем романе, кажется, знал весь ВАК. Сплетничали, конечно, о разном, но меня это мало волновало. До самого последнего дня четвёртого курса.

— Не жалеешь, что у тебя диплом искусствоведа, а не боевого мага? — вкрадчиво интересуется Дарен, подходя ближе и вжимаясь в меня торсом.

Я чувствую его щекочущее дыхание и хихикаю.

— Знаешь, когда любимый мужчина — ректор самого элитного учебного заведения в королевстве… — хитро начинаю я.

— Никаких экстернов, — строго отвечает Дарен, приобнимая меня за талию и разворачивая к себе. — Впрочем, на одном экстерне я очень даже настаиваю.

— Дарен, вручение дипломов вообще-то через час! И ты — главное действующее лицо, не считая выпускников.

— А я не про это, — улыбается мужчина.

Затем вдруг делается донельзя серьёзным и прямо в домашних штанах и с обнажённым торсом встает на одно колено и произносит:

— Эрни, выходи за меня замуж!

— Да не вопрос. Но, вообще-то, предложение надо делать ро-ман-ти-чно! — с шутливым назиданием говорю я.

— Знаешь, для тебя я совершил самый романтичный поступок, на который вообще способен человек.

— Какой именно? — с любопытством спрашиваю я. Той романтики, что подарил мне Неррс за эти два года, было более чем достаточно.

— Организовал свадьбу. Она, кстати, завтра, — как ни в чём не бывало произносит Дарен, поднимаясь с колен и чмокая меня в губы.

— Чего?..

До этого момента я вообще сомневалась в том, что что-то может меня удивить. А тут… я на какое-то время даже дар речи теряю. Нахожусь не сразу. Только когда Дарен опускает грязные кружки в раковину.

— Погоди, а если бы я отказала?

— Отказала? — Дарен поднимает на меня насмешливый взгляд. — Эрни, ты уже два с лишним года мой родовой перстень носишь. Он уже с тобой сросся и если куда и переместится, то только на палец…

— Знаешь, что это? — я влетела в комнату жениха с зелёным конвертом, на обороте которого нарисован ключик. Слишком знакомый символ, чтобы его хоть с чем-то перепутать.

— Видеть жениха до свадьбы — плохая примета, — смеясь, сказал Неррс. Затем заметил, что именно я несу, изменился в лице и куда серьёзнее произнес: — Догадываюсь. Не ожидал такого свадебного подарка. Ты помнишь, что выходишь замуж за престарелого старикана? Моё сердце может не выдержать новых испытаний.

Дарен старался говорить весело, но я видела его сомнения и задумчивость. У нас и так вчера первая за два года ссора произошла. Я напрочь отказалась входить исключительно в род Неррс, заявила, что буду носить гордую тройную фамилию — Браунс-Роунвесская-Неррс. Дарен сперва спорить пытался, но после только настаивал на том, чтобы было Неррс-Браунс-Роунвесская. На это я согласилась. Компромисс, как-никак. А теперь ещё и это приглашение.

— Пф, у нас разница всего пятнадцать лет. Твоё сердце как раз окрепло для подобных переживаний, — попыталась отшутиться я. — Но, если серьёзно. Только тебе решать, что с этим делать, — уже тише произношу я. — Можешь кинуть в жерло вулкана, можешь скормить куролиску, можешь просто сжечь. Я всё пойму.