Дарья Кузнецова - Шешель и шельма

Ее разрывали противоречивые стремления. Одновременно хотелось растянуть это мгновение подольше, насладиться собственным предвкушением и наконец утолить мучительное, иссушающее желание близости.

Но Стеван такими сомнениями не терзался. Пара мгновений ушла на то, чтобы избавить Чару от белья и расстегнуть брюки, а дольше ждать он явно не собирался. Опрокинул ее на стол. На пол от неловкого движения ее локтя полетели какие-то папки, но обоим было не до них. Чарген подалась навстречу мужчине, с губ сорвался тихий блаженный стон.

Ощущение горячих ладоней на бедрах — твердых, уверенных, властных. Его движения — глубокие, сильные, и от каждого нового толчка по телу прокатывается волна сладкой дрожи. Взгляд — потемневший, ласкающий, жадный, обжигающий и… боги, неужели она могла считать его холодным?!

Она цеплялась пальцами за край стола, словно боялась не удержаться и взлететь. Кусала губы, чтобы не стонать в голос, и вперемежку с бессвязными мольбами выдыхала его имя. Раз за разом, пока наслаждение не прокатилось по телу пульсирующей волной, заставив полностью потерять контроль.

Через пару секунд достиг пика и он, и на несколько секунд оба замерли, часто, загнанно дыша. Потом Стеван взял ее обеими руками за талию, потянул к себе, вынуждая сесть. Чарген не возражала, охотно обняла его, уткнулась лбом в плечо.

— Все-таки ты громкая, — проговорил следователь, гладя ее по спине и то и дело вновь зарываясь пальцами в распущенные волосы.

— Думаешь, кто-то мог услышать? — немного смутилась она. Потому что… Они все-таки не одни, это кабинет в стенах следственного комитета, и там за дверью, ходят люди!

— Кто-то наверняка слышал, здесь тонкие стены и двери, — невозмутимо заверил Шешель. — Но, может быть, не поверил или не понял, что именно и откуда. Или понял, но благородно не стал мешать. Главное, что никто не решил, что я тебя тут убиваю, иначе уже ломились бы в дверь…

— Это совсем не смешно, — проворчала она, чувствуя, однако, что улыбается в ответ. Но, чтобы окончательно стряхнуть совсем неуместную истому, заговорила о деле: — Мне сейчас придется вернуться в изолятор?

— Зачем?

— Ну как… Пока ты подготовишь все документы, нет?

— У меня… — Стеван через ее плечо посмотрел на стол, растерянно кашлянул. — Кхм. В общем, где-то здесь было распоряжение владыки о помиловании тебя и освобождении под мою ответственность.

— И давно оно у тебя? — подозрительно спросила Чарген, морально готовясь опять высказывать Шешелю собственное негодование. Но все оказалось не так плохо.

— Сегодня утром прислали, — усмехнулся он в ответ. — Как принесли, я сразу за тобой и послал. Мы с ним вчера обсуждали вопрос твоего будущего, но разговор с тобой я решил немного отложить, заручившись сначала всеми нужными документами.

Господин Сыщик, видимо, тоже настроился на деловой лад, потому что отстранился и принялся одеваться, начав с возвращения на место спущенных штанов. Чарген осталась сидеть на столе, с улыбкой наблюдая за его действиями. Такой вот, полуодетый, Шешель выглядел совсем не грозно и очень мило.

— Чара, если ты продолжишь так сидеть и смотреть на меня, боюсь, мы пойдем на второй круг. — Усмехнувшись, он застегнул брюки и опять приблизился, чтобы поцеловать. — На моем столе, обнаженная, ты выглядишь слишком привлекательно, чтобы я мог долго это игнорировать.

— Извини. Просто очень хочется принять душ и совсем не хочется надевать опять это тюремное платье. Оно, конечно, не так ужасно, но…

— С душем помочь не могу, он в здании есть, но на первом этаже и в другом конце, так что в любом случае придется одеться. Ну или тот, что в изоляторе. А с платьем… Я что-то такое подозревал, поэтому зашел в твою квартиру. Вон там, посмотри.

Указанный шкаф оказался почти пустым, там висел только потертый мужской плащ, черный зонт и — да, ее платье. Изумрудно-зеленое, слишком смелое для мышки-Белич, поэтому Чара его не носила. Но не удержалась, купила — слишком оно ей понравилось.

— Стей, а чем ты руководствовался, когда взял именно его? — Чарген обернулась, сняв наряд с плечиков.

— Красивое, я его на тебе ни разу не видел. — Следователь, который уже успел надеть рубашку и сейчас ее застегивал, пожал плечами. — А что, с ним что-то не так?

— Наоборот, оно мне очень нравится. Оказывается, у тебя хороший вкус. — Она с улыбкой приблизилась к следователю. Тот не разочаровал, привлек к себе, поцеловал.

— Хороший, — спокойно согласился Шешель. — Именно поэтому твое настоящее лицо нравится мне гораздо больше, чем все маски. И… Чара, я тебя последний раз предупреждаю: если ты не оденешься, мы продолжим с того момента, на котором закончили.

— Какой ты ненасытный, — засмеялась она и потянулась за новым поцелуем.

— Просто не железный, — со смешком возразил Стеван, окинув ее новым, очень выразительным взглядом.

Чарген рассмеялась и, дразнясь, встряхнула волосами, крутанувшись на носочках. Все недавние страхи вдруг улетучились, она ощущала удивительную легкость — и на душе, и в теле. Хотелось улыбаться, хулиганить и провоцировать этого мужчину, и от понимания, что теперь она имеет на это право, кружилась голова, как от доброго стакана брадицы.

А то обстоятельство, что она стоит обнаженная, посреди его кабинета, перед полностью одетым следователем, очень заводило. И ей совершенно серьезно хотелось, чтобы он все-таки не сдержался. То есть это было ужасно неправильно и неуместно, но как же ей нравился его ласкающий взгляд!

И он не сдержался. Подошел со спины, поймал в охапку, прижал к себе.

— Дразнишься? — спросил со смешком, опять щекоча дыханием ухо. Только в этот раз Чара и не подумала вырываться, с удовольствием откинула голову ему на плечо, наслаждаясь прикосновением сильных ладоней к обнаженной коже. — А кто-то, помнится, совсем недавно хотел начать все сначала и требовал приличного поведения.

— А кто-то вообще хотел меня посадить! — рассмеялась Чарген. — Давай не будем об этом? Мне сейчас так хорошо…

— То есть одеваться ты отказываешься? — весело уточнил Шешель.

— Нет. Просто мне нравится, как ты на меня смотришь. Теперь нравится, не надо опять напоминать о том, что было сто лет назад. И мне не хочется надевать старое белье…

— Ну, у тебя есть целых два варианта: пойти так или надеть свое.

— Свое?.. — озадачилась она. — Погоди, ты что, и белье прихватил?!

— Ну да. — Что бы там господин Сыщик ни говорил про пределы собственной выдержки, а из объятий Чару все-таки выпустил, пусть и с неохотой, и шагнул к столу. — Сейчас, куда-то я его… Вот.

Кусочки черного кружева Стеван достал из ящика стола, и Чара рассмеялась при виде этой картины. С ума сойти, грозный следователь хранит в ящике женское белье! Ее белье. И это тоже, оказывается, очень возбуждает.