Ульяна Соболева - Шели. Слезы из Пепла

— Последний раз спрашиваю! Посмотри на меня и скажи правду. Может я и убью тебя, но это будет быстро. Ты трахалась с ним? Или это, блядь, непорочное зачатие, как в сказках у смертных?

— Не было! Я не помню! Ничего не помню! Я сошла с ума после смерти наших детей, я не узнавала даже себя.

Стояла на коленях и смотрела на него, уже дрожа от страха.

— Я помогу тебе вспомнить.

Я не понимала, что он хочет сделать, пока не увидела в его руке длинный раскаленный штырь с клеймом для лошадей, а потом меня ослепила дикая боль в плече, завоняла паленной плотью и я начала проваливаться в беспамятство, слыша, как сквозь вату его голос:

— Начинаешь вспоминать? Хотя бы это ты помнишь? Добро пожаловать в Ад, смертная. Здесь не сбываются желания, а только самые жуткие кошмары. И мы начнем освежать твою память с сегодняшнего дня.

Аш смотрел, как мальчишка размахивает деревянным мечом, разметая невидимых врагов. Тусклые лучи запутались в его темных волосах. Худой, но очень прыткий и с подобием меча управляется хоть и смешно, но довольно неплохо. Явно кто-то уже учил. Не побоялся перелезть через ограду на тренировочный полигон. Наглый звереныш. О нем заботился Соал, который тренировал молодняк после гибели Тиара. Мальчишка жил при казармах и Аш ежедневно получал отчет о его поведении и самочувствии. Нет, он не воюет с детьми, как та мразь, которая убила его малышей. В Мендемае ребенок — это довольно редкое явление и поэтому Аш с любопытством наблюдал за демоненком, моментами забывая чей он сын.

Совершенно на нее не похож. Ни одной знакомой черты, скорее напоминает маленького волчонка, отбившегося от стаи. За все эти дни ни разу не ныл и не жаловался. Когда его заставили чистить сапоги солдатам, он повиновался, но сказал, что когда-нибудь солдаты Аша будут чистить сапоги ему самому.

Самоуверенный гаденыш с характером. Сколько ему лет? На вид около шести.

Снова передернуло от понимания чей он ребенок и когда был зачат.

Аш приблизился к мальчишке и тот, опустив меч, обернулся к демону. Его тонкие брови тут же нахмурились. Смотрит исподлобья, сильно сжимая игрушечный меч, а Ашу кажется, что внутри все переворачивается. Сколько лет было бы его собственному сыну сейчас? Он был похож на него самого или на мать?

— Что делаешь здесь? Тебе не сказали, что сюда приходить нельзя?

Мальчишка продолжал смотреть на Аша, как звереныш, готовый в любой момент дать деру, но в серо-зеленых глазах отразилось упрямство.

— Тренируюсь, — буркнул он и повертел мечом, повторяя действия воинов на тренировках.

Демон усмехнулся.

— Для чего? Обороняться от церберов?

— Нет, чтобы, когда вырасту — убить тебя.

Приподнял одну бровь. Даже так? Смело. Невольное уважение к маленькому демоненку, который занял место его собственного сына, на несколько секунд затмило другие чувства.

— Неужели? Планируешь заколоть меня своим деревянным ножиком?

— Нет, я заколю тебя хрустальным мечом и освобожу мою маму. Я знаю, что она здесь. Ты схватил ее и не отпускаешь. Только откуда ты взялся? Ведь ты мертвый!

— Иногда мертвые снова становятся живыми. Думаешь, когда вырастешь, сможешь противостоять мне?

— Я уверен в этом. Я — воин. Мама всегда так говорила.

— Убьешь меня, а что потом?

— Буду править Мендемаем, она сказала, что я рожден для этого и что этот город будет принадлежать мне.

Вздернул острый подбородок и снова поиграл с мечом, словно разрубая невидимых противников. Аш прищурился, чувствуя, как накатывают волны неконтролируемого гнева. Значит вот чему она учила мальчишку, вот какие у нее были цели. Что ж, похвально. Маленькая рабыня высоко замахнулась. Похоронила Аша и принялась активно устраивать судьбу мужа и сына. На его, Аша, костях.

— Так и сказала?

— Да! Это мог быть Габриэль, но он умер и теперь я единственный наследник.

Аш опустился на корточки возле ребенка и слегка прищурился, рассматривая его в близи, невольно, снова отыскивая знакомые черты лица и не находил.

— Кто такой Габриэль?

— Твой сын, — пробурчал ребенок и снова махнул мечом, — так мама сказала.

— Его звали Габриэль? — Аш чувствовал, как по телу проходит нервная дрожь. Он даже не знал имени своего сына, ни разу не видел его.

— Да. Я его ненавижу и тебя тоже.

Отчеканил и снова посмотрел на демона, снизу-вверх.

— Почему ты его ненавидишь? Он же умер. Зачем ненавидеть мертвых? Ненавидь живых, мальчик, они намного опаснее.

— Потому что она любила его больше, чем меня. И тебя любила больше, чем моего отца. Она все время плакала по ночам, а я слышал и проклинал вас.

Аш пристально смотрел в глаза демоненку — дети не умеют лгать, в этом возрасте еще не умеют. Он помнил себя, как часто плакал, скучая по матери, все еще напевая колыбельные, которые она ему пела, а потом, когда попал к Лютеру, всё было забыто.

— Зачем ей плакать о нас если у нее были вы?

— Я тоже ей так говорил и Веда говорила, а она все равно плакала и моего отца не любила. И волосы стригла. Все время. Просил не стричь, а она стригла. Я думал, что когда-нибудь все изменится и она забудет вас, а ты вернулся.

Ненавижу! Лучше бы ты и правда умер!

Мальчик убежал в сторону пристроек для прислуги, а Аш сел на потрескавшуюся землю и смотрел ему в след. Что он может понимать маленький звереныш? Детские страхи и злость. Он сам был таким злобным, ощетинившимся шакалом, который готов был драть любого, кто становился между ним и отцом. Он так же ненавидел своих братьев и их мать за то, что Руах уделял им больше времени и внимания, а его сослал черт знает куда и много лет не видел.

Времена изменились из братьев в живых остались только Балмест и Асмодей.

На них объявлена охота и как только разведчики заметят их следы в Мендемае их казнят на месте. Аш сгреб пальцами красную сухую землю и пустил пыль по ветру, посмотрел на небо — сгущались сизые тучи, предвестники снежного урагана. Снова сгреб пальцами землю и пропустил через пальцы.

Мендемай принадлежит ему, и он теперь полноправный хозяин здесь.

После взятия Тартоса Аш пройдет коронацию. Везде будет развеваться его знамя.

Ради этого он терпел всю свою жизнь унижения от братьев, носил позорное клеймо байстрюка и пять лет провел в плену у Балместа. Оно того стоило, а дальше наладит торговлю с миром смертных и будет пожинать плоды побед.

Когда-то он мечтал, что Шели разделит ее с ним, он возведет ее на трон, женится на ней и его дети никогда не будут байстрюками, как он сам. Да, он был готов жениться на Падшей и поднять ее до своего уровня. Плевать на всех, когда Аш полноправный хозяин Мендемая, никто не посмеет перечить.

Да, она научила его мечтать, оказывается без мечты жизнь не имеет смысла. Амбиции, власть, деньги и роскошь все вторично. Оно приносит кратковременное удовлетворение, а мечта она играет красками, она снится по ночам и согревает изнутри. Только мечты больше нет, она превратилась в пепел. Она стекает лживыми слезами по ее щекам и хрустит у него на зубах горечью и разочарованием. Таким, как он, мечтать нельзя. В Мендемае мечты не сбываются — это дно, которое усеяно костями, залито кровью и утрамбовано грязными подошвами солдатских сапог.