Мелани Милберн - Притворись моей невестой

Она испытывала то неловкость оттого, что убедила всех в своей любви, то разочарование, что не влюблена. Но с тех пор, как они поцеловались, покой она потеряла. Словно в ней проснулся голод, и утолить его может только Блейк. Даже с закрытыми глазами она могла бы вспомнить каждую секунду их поцелуя, вспомнить все свои ощущения, то, как его небритость царапала ей щеку — пришлось даже замазать кожу тональным кремом.

Выходит, что первоначально в его план сделки входило соблазнить ее, но, узнав, что она невинная девушка, он сдержался — за исключением того поцелуя. Могла бы она позволить себе небольшой флирт с ним? Это не будет означать, что она в него влюблена. Она вообще не собирается ни в кого влюбляться. Нет‑нет. Особенно после того, что было. Она использует Блейка точно так же, как он собирается использовать ее, — в своих целях.

Но зачем отказываться от секса, даже если у нее нет намерения когда‑либо выходить замуж?

Ну, может, когда‑нибудь, но не сейчас. Не после того, как ее публично унизили на свадьбе, которую она спланировала и на которую возлагала столько надежд. Вот почему она оставила свадебный торт и платье — как напоминание о своей глупости. Напоминание о том, как глупо верить в волшебную сказку.

Волшебная сказка оказалась обманом, сплошным надувательством. Ловушкой для романтических дур, которые думают, что без мужа жизнь не удалась. Она прекрасно обойдется без оного. Семейная жизнь не для нее. С тем, чтобы угождать мужчине, покончено. Больше никаких приготовлений той еды, которая ей не нравится, но приходилось готовить лишь потому, что нравилось ему. Больше никаких просмотров фильмов‑ужасов или утомительно скучных спортивных соревнований.

Она одинокая, и ей это нравится.

Она выжмет из этой ситуации как можно больше пользы для себя. Обручальное кольцо до сих пор у нее на пальце, и его невозможно сдвинуть с места ни кремом для рук, ни мылом, ни маслом. Ей пришлось надевать стерильные перчатки, когда готовила печенье и пирожные или месила тесто, чтобы не испачкать кольцо. Но пройдет месяц, оно будет каким‑то образом снято, и ее связь с Блейком тоже исчезнет.

Но прежде она получит хоть толику радости.

Тилли вынула первую партию арахисового печенья и поместила в духовку следующий поднос — с шоколадными чипсами. Вдруг Трюфелька навострила уши, гавкнула, пулей вылетела из кухни к парадной двери. И стала царапаться, требуя, чтобы ее выпустили. Тилли сняла силиконовые перчатки, вытерла руки о фартук и пошла открывать дверь.

Черная спортивная машина Блейка подъезжала к фонтану по круговой площадке перед домом. Блейк вылез из машины с атлетической грацией спортсмена, чему Тилли не могла не позавидовать, поскольку сама себе напоминала слониху, вылезая из дверцы автомобиля.

В руке у Блейка букет жемчужно‑розовых роз, не совсем белых и не совсем розовых.

С полуулыбкой он вручил розы Тилли.

— Подумал, что вам понравятся.

Тилли уткнулась лицом в пахучие бутоны, и ей сделалось неловко. Может, не стоило соглашаться на его переезд? Дом, конечно, большой, и ей не составит труда избегать его, но все равно могут возникнуть неприятные моменты. Она никогда не жила ни с кем, кроме отца и мачехи. А что делать, если Блейку не понравится ее предложение легкого флирта с сексом впридачу?

— Розы великолепные, и цвет изумительный.

— Этот оттенок розового похож на ваши щечки, когда я вгоняю вас в краску.

Тилли почувствовала, что с ее щеками происходит сейчас как раз это. Никто не мог заставить ее так сильно покраснеть. Он лишь взглянет на нее, сверкнув серо‑голубыми глазами, как лицо у нее начинает полыхать. Он помнил об их поцелуях? Или о других с кем‑то еще?

Ее передернуло, словно она обнаружила в тесте для печенья муху. А что может остановить такого плейбоя? Их помолвка — это игра. Ни один из них ничего другому не обещал.

Но… если он может спать с кем‑то еще, то почему этим «кем‑то» не быть ей?

Чем больше Тилли думала об этом, тем более разумным и удобным ей это представлялось. Для нее это шанс окончательно распрощаться со своим сокровищем — девственностью. Она свободная женщина и может позволить себе приятный секс без длительных отношений, без ожиданий и обязательств.

— Как прошла поездка в Шотландию? — спросила Тилли.

— Вообще‑то скучно.

— Значит, стриптиза с танцовщицами не было? — Ехидной улыбке, которую Тилли подарила ему, позавидовала бы лиса.

Он сдвинул брови, но глаза улыбались.

— А… вы про то. Тогда это была пьяная шутка моего приятеля. Мы были на конференции по инвестициям в Вегасе, и он счел, что будет забавно, если пустить в мой номер полуголых танцовщиц. Пресса, разумеется, постаралась раздуть эту историю.

Объяснение удовлетворило Тилли больше, чем она ожидала. Это хорошо, что Блейк не оказался любителем грязных вечеринок со стриптизершами.

— Проголодались? — спросила Тилли, немного помолчав. — Я наготовила на двоих. Я всегда готовлю много. Все никак не привыкну готовить на одного.

— А вас это не обременит? Мы могли бы пойти куда‑нибудь пообедать, если хотите.

— Готовка — моя сильная сторона. В этом я преуспела.

— Уверен, что не только в этом. — Взгляд Блейка задержался на ее губах. — Я уверен, что вы восхитительны… во всем.

— Я… поставлю цветы в воду, — сказала Тилли. — А вы пока устраивайтесь. Простите, должно быть, это звучит странно… пригласить вас устроиться в доме, который раньше был вашим. Но вещи мистера Пендлтона из хозяйской спальни я не убирала. По‑моему, пока не следует этого делать. А вам приготовила одну из больших комнат.

— Конечно. — Блейк сделал глубокий вдох. — Дом и выглядит, и пахнет по‑прежнему. А что вы готовите?

— Печенье. Почти всю выпечку я делаю здесь, чтобы освободить в кондитерской место на кухне для украшения тортов и пирожных.

Тилли думала, что он займется своими вещами, отнесет сумки из машины наверх, но он пошел следом за ней на кухню. Выдвинув стул у большого соснового стола в центре, он сел, закинув ногу на ногу, и стал осматривать все кругом.

А Тилли подумала, что ему, наверное, тяжело вернуться сюда, окунуться в прошлое, вспомнить то, что он потерял.

Она поставила цветы в воду, ощущая на себе его взгляд, и с улыбкой подняла голову.

— Можете попробовать печенье, если хотите. У вас нет аллергии на арахис?

— Нет. — Он взял печенье с подноса, откусил и замычал от удовольствия.

Таймер в духовке зазвенел, Тилли быстро надела митенки‑прихватки, нагнулась и вытащила противень со следующей порцией печенья.

— Моя мама тоже пекла, — сказал Блейк. — А я ей помогал.

Тилли выложила печенье на поднос, чтобы остывало, и посмотрела на Блейка.

— Вы, должно быть, очень сильно переживали, когда она умерла.