Мелани Милберн - Притворись моей невестой

Автомобиль замедлил ход и остановился у обочины. Блейк заглушил мотор, повернулся к ней и произнес:

— Значит, это правда.

Тилли скосила на него глаза.

— И что, если так?

— Сколько вам лет?

— Двадцать четыре.

— Многовато, чтобы в наши дни сохранить девственность.

Тилли смотрела на коров, жующих сочную зеленую траву на поле. Она ведь поступила так, как настаивал Саймон, который был не прочь поразглагольствовать о пользе воздержания. Интересно, а в это время он спал со своей новой подружкой? Она не стала с ним спорить, потому что хорошо знала его строгих родителей, и к тому же ее мачеха воздерживалась от секса до брака. Это было принято у верующих, даже существовало движение целибата среди молодежи по всему миру. Но Тилли не могла не задаваться вопросом: что, если Саймон никогда по‑настоящему ее не хотел, а использовал, как запасной вариант, пока не появится кто‑то более привлекательный? Отсутствие сексуального влечения к Саймону ей стало очевидно лишь теперь, когда она встретила Блейка. Никакая сверхсильная вера, никакое убеждение не могло противостоять жгучему огню, который запылал между ней и Блейком.

— Саймон не был сторонником секса до брака, — сказала она и с горечью усмехнулась: — Если только это не стройная блондинка, которая носит нулевой размер и выглядит как школьница.

— Вы не… пытались его переубедить? — помолчав, спросил Блейк.

Тилли один раз попробовала и с позором провалилась. Ей до сих пор противно и стыдно вспоминать об этом. Саймон прочел ей проповедь, и она почувствовала себя ненормальной из‑за того, что дала волю «низменным желаниям», как он выразился.

— Вы имеете в виду — не попыталась ли я его соблазнить? — Тилли засмеялась. — Боюсь, что это не моя сильная сторона.

— Ну, я этого не знаю.

Тилли помимо воли смотрела на его рот и с трудом отвела глаза.

— Может, поговорим о чем‑нибудь еще?

Блейк протянул руку и намотал на палец прядку ее волос.

— Вы красивая женщина. Не позволяйте никому говорить, что это не так.

Тилли нагнулась к нему.

— Вам надо надеть очки. Какая я красавица? Ну, внешность сносная, но я никакая не красавица.

Он тянул ее к себе за локон и не сводил взгляда с ее губ, словно, как и у нее, это было выше его сил.

— Вы слишком строги к себе. А острый ум впридачу я нахожу чрезвычайно привлекательным… и сексуальным.

— Ладно… спасибо за комплимент, но у меня масса дел, так что, если вы закончили разговор…

— Когда я предложил вам эту игру, то я собирался спать с вами, — сказал Блейк и отпустил ее локон.

Тилли пристально на него посмотрела.

— А мое согласие входило в ваш план?

Он нахмурился.

— Конечно. Я никогда не навязываю себя женщине. — Он шумно выдохнул. — И также я не вступаю в отношения с невинными девушками.

«Со всеми? Или только с толстыми, которые не подходят под категорию красавиц?»

— А чем девственницы вас не устраивают?

— Обычно они ждут волшебной сказки. Было бы нечестно спать с ними, а затем умчаться прочь.

— Вы не собираетесь когда‑нибудь жениться?

— Нет.

— Жителям деревни лучше про это не рассказывайте, а не то они станут гоняться за вами, чтобы измазать дегтем и обвалять в перьях, — предупредила его Тилли.

Он усмехнулся, но как‑то невесело.

— Думаете, я этого не знаю? Вот почему мы не перейдем к постельной стадии.

Она подняла брови.

— Разве я говорила, что буду с вами спать?

От взгляда, который Блейк на нее бросил, Тилли была готова сорвать с себя одежду и запустить в него.

— Прежде никто еще не давал мне от ворот поворот, — сказал он.

Выходит, она первая. Тилли это даже понравилось. Совсем немного понравилось, потому что она вовсе не хотела давать ему от ворот поворот. Она хотела другого: приоткрыть губы, чтобы ощутить касания его языка, хотела прижаться к Блейку грудью, бедрами, чтобы почувствовать его напрягшийся, пульсирующий член.

Она хочет. Хочет. Хочет.

Воздух вибрировал, словно наполненный эротикой, которую излучали их взгляды, сомкнувшиеся друг на друге.

— Даже не думайте об этом, — строго и властно произнес Блейк.

— Вы не знаете, о чем я думаю. — Тилли быстро придала лицу равнодушное выражение.

Уголки рта у него приподнялись.

— Да ну? — Он кончиком пальца обвел ей губы, словно читал по шрифту Брайля.

Тилли и не подозревала, сколько всего нервных окончаний на ее губах. Как же трудно сопротивляться такой ласке! И еще она не подозревала, что сила воли у нее полностью отсутствует.

— Тогда скажите, что же я думаю?

Палец Блейка переместился к ее щеке.

— Вы думаете о том, каково будет, если вы и я… поладим.

— На самом деле я думаю об украшении торта для крещения — мне надо сделать это до субботы, — сказала Тилли.

— Врунья.

Кончики пальцев медленно обвели ей ухо. Тилли замерла, сдерживаясь, чтобы не охнуть от удовольствия. Рот Блейка приблизился, его теплое, пахнущее корицей дыхание смешалось с ее дыханием, так близко были их губы. Но ей этого мало. Тилли подалась вперед, сначала осторожно коснулась губами его рта, а потом игриво потыкалась в его губы. Она словно смотрела на себя сверху и удивлялась: где же пряталась ее чувственность, сексуальность все эти годы.

У Блейка вырвался приглушенный стон, руки крепче прижали ее, почти сдавили… и он начал осыпать ее рот страстными поцелуями. Тилли наслаждалась, их языки словно играли друг с другом в кошки‑мышки. Желание, зревшее у Тилли глубоко внутри, освобождалось от оков, рвалось наружу. Желание наполняло ее тело чем‑то горячим, шипящим. Прямо сейчас все, о чем она могла думать, — это как восхитительно чувствовать его губы на своих губах, его язык во рту. Как же прекрасно знать, что она возбуждает его не меньше, чем он ее, потому что гортанные звуки вырывались у него из горла. Тилли дрожала, ей казалось, что все тело у нее осыпали чем‑то жгучим.

Ее никогда не целовали вот так. С таким жаром и силой, с таким диким желанием. И у нее самой точно такое же желание. Ее тело будто готовит ее… к чему? Ее женская плоть ныла и вибрировала, требуя освобождения. Она слышала… первобытные стоны, стоны удовольствия. Неужели это она их издает? Тилли сплела руки на шее Блейка, плотно прижалась к нему грудью, теребя пальцами кончики темных волос у него на воротнике. Она вдохнула его запах, терпкий мужской запах с цитрусовым налетом лайма, языком слизывала вкус мяты от его языка. Между бедер у нее барабанной дробью пульсировала кровь. Желание терзало Тилли, делало рабыней тех чувств, которые взяли верх над телом. Это поражало, страшило. Все ее ощущения собрались в шаровую молнию, от которой исходили огненные стрелы и пронзали насквозь.

Неожиданно Блейк, тяжело дыша, отодвинулся.