Лия Аштон - Под защитой трепетного сердца

Она вытерла лицо, вжимаясь в полотенце. Хью ясно дал понять, что не ищет отношений. Поэтому через пару минут, обмотавшись полотенцем, она набрала его номер. В конце концов, она также знала, чего хочет.

— Хью Беннел.

— Я знаю, что должна звонить только в экстренных случаях, но сейчас именно такой случай, — произнесла она томно. — Мне нужно, чтобы со мной кто‑то завтракал в лучшем ресторане Лондона.

Эйприл чувствовала, что он улыбается:

— А где это?

— Понятия не имею. Но я посмотрю и дам тебе знать.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда до встречи.

Прочитав отзывы в Интернете, Эйприл остановила выбор на небольшом симпатичном кафе с красными шторами и белыми плиточными стенами. Она потратила много времени при выборе столика: люди были везде, Хью это могло не понравиться. В итоге выбрала место у окна. Ожидая его, она заказала кофе и просматривала на телефоне свои старые фотографии, чтобы понять, какую опубликовать в дальнейшем.

Число подписчиков Эйприл резко сокращалось с каждым днем. Сейчас она не могла проявлять такую активность, как раньше, а для развития ее соцсетей требовалось публиковать как минимум десять постов ежедневно. Она же могла выходить на связь не чаще, чем один раз в два дня. Эйприл не могла себе позволить, чтобы подписчиков стало еще меньше: тогда бы с ней просто отказались сотрудничать известные бренды.

— Ты раньше была блондинкой?

Хью стоял позади нее.

— Я тебя не слышала, — сказала она, убирая телефон. — Кстати, здравствуй. Понимаю, людей много, но здесь такой прекрасный вид…

— Все в порядке. Я могу посмотреть те фотографии? Не представлял тебя блондинкой.

Нехотя она передала телефон.

— Там просто глупая фотосессия, которую мы делали с подругой. Я хотела развеяться после расставания.

Хью кивнул, просматривая снимки. Эйприл молилась о том, чтобы в этот момент не пришло какое‑нибудь уведомление из соцсетей, которое рассекретит ее настоящее имя. Но к счастью, он быстро вернул телефон.

— Тебе идет белый цвет волос. Но с темным тебе лучше.

Эйприл и сама была рада, что решилась на перемены тогда, после расставания с мужем. Для нее они стали символичными. Сейчас, сидя в этом кафе, она не чувствовала ничего общего с той женщиной, которой была в браке с Эваном.

— Спасибо, — произнесла она, пододвигаясь ближе к Хью. Ей только что пришлось солгать, и ее это смущало. Но в то же время в глубине души она не считала, что сейчас подходящее время для того, чтобы рассказывать друг другу все секреты.

— Я уже знаю, чего хочу, — сказал Хью, кивая на меню. Под полуденным солнцем, пробивавшемся через окно, он прищурился. Он выглядел настолько притягательно, что сердце Эйприл замерло.

— Чего хочешь ты? — уточнил он.

— Мм… — Эйприл с трудом смогла сосредоточиться. — Да, сейчас я тоже определюсь.

Хью хотел встать, но она его опередила, накрыв своей рукой его руку:

— Нет, позволь мне заказать самой. Мне будет приятно.

Затем она подошла к кассе: там образовалась небольшая очередь. Она встала позади счастливой пары, которая, как ей показалось, очень мило общалась. Мужчина положил руку на талию женщины, зацепившись большим пальцем о карман ее джинсов. Случайно оглянувшись, Эйприл поняла, что Хью смотрит на нее. Его взгляд был напряженным… и благодарным. Она почувствовала, как ее ноги подкашиваются. Пара внезапно стала слишком громко разговаривать, о чем‑то спорить. Эйприл подумала, что их отношениям с Хью сейчас точно не нужны такие сложности.

Взяв заказ, она вернулась к своему столику. Хью улыбнулся ей.

Да, она точно знала, чего хочет: этого мужчину.

После обеда Хью поработал гидом для Эйприл. Они гуляли от Клеркенвелла до собора Святого Павла, затем перешли через мост Миллениум и направились по набережной вдоль Темзы. Иногда они останавливались и наблюдали за проплывающими мимо лодками. Эйприл много фотографировала и часто расспрашивала Хью о достопримечательностях.

Суббота выдалась для Хью весьма необычной. С утра он отправился на групповую велосипедную прогулку. Вернувшись, прочитал газету и новости. Обычно субботний вечер он посвящал фитнесу и работе.

Эйприл предложила ему провести этот день по‑новому. Хью накануне принял ее предложение с радостью, но сейчас ему стало не по себе. Но вчера ему даже не пришло в голову отказаться. Он решил, что просто позавтракает с ней, а затем вернется домой.

Вместо этого они отправились на прогулку по Лондону. Хью охотно согласился на предложение Эйприл побыть какое‑то время ее гидом и теперь вовсе не хотел уходить. Ему на самом деле было весело с ней. Хотя ее слова о том, что он странный, все же задели его вчера…

Внезапно Хью взял Эйприл за руку, притянул ее к себе и приник к ее губам и страстно поцеловал.

— Ничего себе, — ошеломленно заметила Эйприл, когда они наконец смогли оторваться друг от друга.

— С самого утра мечтал об этом, — улыбаясь, произнес он, уткнувшись в ее волосы.

— Где ты научился так целоваться?

— Моей знакомой Рейчел Портер нужна была практика. Она была на год старше меня. Я запомнил тот день как самый волнующий момент своей жизни. Хотя, конечно, не признался ей в этом.

Эйприл отступила:

— Почему нет?

— Ну, как ты вчера сказала, я странный. Сейчас меня чаще называют своеобразным, но в школьные годы точно думали, что у меня не все в порядке с головой.

— В чем причина?

Хью пожал плечами:

— Я ведь не мог никого привести домой. У меня совсем не было друзей в школе. В ту пору я все время проводил за компьютером. Но в душе я не хотел, чтобы нас с мамой считали сумасшедшими.

Хью и Эйприл продолжали медленную прогулку по набережной. Был закат, и деревья, расположенные вдоль Темзы, мерцали сотней синих огней, которые становились все ярче по мере того, как скрывалось солнце.

— Не то чтобы меня так сильно заботило мнение окружающих, но о нашей семье все еще шептались. Я не мог подпустить к себе никого достаточно близко. Да и не было такого желания: я должен был присматривать за мамой.

— Заботиться о ней? — уточнила Эйприл.

— Да. В конце концов в этих вещах стала скапливаться груда мусора, грязного белья. Каждую ночь я должен был освобождать проход для нее, чтобы она ненароком не споткнулась о коробки. Проверять, чистые ли ее простыни и кровати. Готовить, делать уроки, собираться в школу самостоятельно…

— Ей было очень плохо, — сказал Эйприл.

— Да, но тогда мне не хватало мудрости это понять. Я изучал книги по психиатрии и понял, что у нее какое‑то тревожное расстройство, но по‑настоящему не сопереживал. Видел только то, что ей удавалось ходить на работу каждый день, продолжать поиски идеального мужчины. Между тем в доме уже невозможно было передвигаться свободно — повсюду был один сплошной хлам.