Барбара Картленд - Месть графа

Кроме того, ее стали преследовать и домогаться такое количество мужчин, что в конце концов она прискучила Чарльзу.

Полный список того, что требовалось для Рании, получился весьма обширным.

Майор окинул его беглым взглядом. Он отлично знал, что все перечисленные магазины обязательно отправят наперегонки в Линдон-хаус своих продавщиц и, не исключено, даже управляющих.

Получив указания, секретарь уже собрался уходить, когда дворецкий препроводил в кабинет Ранию, и майор, лишь взглянув на нее, понял, что красивее девушки он еще не видел.

Ее красота казалась какой-то неземной и эфемерной, чего никак нельзя было сказать о первых красавицах Лондона.

Чарльз представил ее майору, и тому она показалась застенчивой, что тоже было внове для Линдон-хауса.

– Майор Монселл, – говорил тем временем Чарльз, – не только моя правая рука, но и настоящий гений, благодаря которому дела идут столь гладко, что не требуют моего вмешательства!

– В таком случае здесь не обошлось без волшебства, – улыбнулась Рания, – потому что, как мне представляется, большие дома создают свои проблемы и влекут непредвиденные катастрофы.

Девушка думала о том, со сколькими трудностями ей приходилось сталкиваться у себя дома, особенно когда обрушивались потолки или забивались дымовые трубы.

– Уверяю вас, – ответил Чарльз, – что такого, благодаря майору Монселлу, здесь не случается никогда.

– Постучите по дереву, – решительно заявил майор. – Вы бросаете вызов высшим силам, а я, хоть и стараюсь не докучать вам понапрасну, всегда готов к неожиданностям.

Когда майор поспешно удалился, Чарльз предложил Рании бокал шампанского.

– Жаль, что с нами нет Гарри, – с грустью сказала она. – Вы же знаете, как он любит шампанское и как редко пьет его.

– Винный погреб в Линдон-холле набит битком, так что я уверен – умереть от жажды ему не грозит!

Рания окинула взглядом комнату:

– Хотя я и не все еще успела увидеть, ваш дом произвел на меня ни с чем не сравнимое впечатление. Эта комната выглядит просто чудесно, и вы наверняка счастливы здесь.

– Первое, что мы должны сделать с вами, Рания, – убедить окружающих в том, что мы счастливы вместе. Как только у вас появятся новые наряды, боюсь, нам придется нанести визиты моим весьма многочисленным родственникам.

– Я все время говорю себе, что не должна их бояться, потому как наша помолвка – фикция, но, прошу вас, не давайте им задавать мне слишком много вопросов, чтобы я не допустила какой-нибудь глупой ошибки.

– На этот счет можете не беспокоиться. Все, что от вас требуется, – сказать им, будто вы считаете меня замечательным человеком, и я совершенно уверен, что они тут же с вами согласятся!

Рания засмеялась, и смех ее прозвучал задорно и звонко:

– А вот сейчас вы не только выставляете напоказ свою самоуверенность, но и, как сказал майор Монселл, бросаете вызов судьбе. Прошу вас, очень прошу, будьте осторожны, чтобы этот воздушный замок лжи, который мы так лихо строим, не обрушился нам на головы.

– Для этого мы с вами достаточно умны, и потому ничего подобного не случится. А теперь просто расслабьтесь, Рания, и отдохните.

– Я с удовольствием последую вашему совету, только дайте мне капельку времени, чтобы я могла перевести дыхание.

– Можете располагать своим временем, как вам заблагорассудится, до завтрашнего полудня, – заверил ее Чарльз, в синих глазах которого заплясали лукавые искорки.

Рания только приготовилась возразить, что этого времени слишком мало, но тут дворецкий объявил, что ужин подан.

Они вошли в большую и импозантную столовую, в которой, как она тут же прикинула, с легкостью разместились бы сорок человек.

На стенах висели прекрасно исполненные портреты предков Чарльза, а стол был сервирован просто безукоризненно.

Несмотря на то что шеф-повар не мог знать заранее о прибытии хозяина с гостьей, обед получился восхитительным.

Рания не могла отделаться от мысли, что если бы и они держали у себя наготове столько еды для незваных гостей, то бóльшую ее часть пришлось бы впоследствии выбросить.

Но потом она одернула себя, решив, что в присутствии Чарльза подобные рассуждения неуместны.

Дома сейчас Джонсоны, наверное, наслаждаются сытным обедом и пересчитывают жалованье, полученное с таким опозданием.

Она всегда будет бесконечно благодарна Чарльзу.

Они мало говорили за обедом, по окончании которого Чарльз предложил ей отдохнуть до ужина.

– Я покажу вам библиотеку, где вы, я уверен, найдете для себя что-нибудь интересное. Но, боюсь, она несколько уступает той, что осталась в Линдон-холле.

– Надеюсь, Гарри расскажет мне о ней. Как и меня, его очень тяготила невозможность следить за всеми новинками, опубликованными в последнее время, особенно печалило отсутствие книг о войне.

– Война успела мне надоесть на фронте, чтобы я еще и читал о ней, но по моему указанию майор Монселл покупает все книги о ней, которые получили хорошие отзывы. Мне представляется важным иметь приличную библиотеку, идущую в ногу со временем.

– Безусловно, если вы можете себе это позволить, и мне думается, что вы поступаете очень разумно.

Чарльз показал ей библиотеку, и, хотя та привела Ранию в восторг, у нее возникло стойкое ощущение, что у Чарльза нет желания и дальше развлекать ее.

Поэтому она выбрала три книги и поднялась наверх, к себе в спальню, где обнаружила, что служанки уже успели распаковать те крайне немногочисленные предметы ее туалета, которые она привезла с собой.

Надев халат, она легла в постель, но успела прочесть всего две главы книги, прежде чем заснула.

Рания не призналась Чарльзу в том, что почти всю прошлую ночь она провела без сна.

И заснуть ей не давало не только восторженное возбуждение, оттого что ей с братом более не грозило унылое и беспросветное будущее, в котором не было места для их любимых лошадей. Она говорила себе, что это глупо, но на самом деле страшилась предстоящей поездки в Лондон.

Чарльз выказал такую щедрость и доброту, что Рания убедила себя в том, что единственное, чем она может отплатить ему, – это добиться успеха, коего он от нее ожидал.

Но при этом она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Она не представляла себе, как нужно вести себя перед его друзьями и родственниками.

Прежде ей уже доводилось слышать сплетни о лондонских красавицах и описания роскошных вечеринок и балов, которые даже во время войны устраивались для тех, кто принадлежал к высшему обществу.

По стране гуляли яркие и живописные рассказы о потрясающих приемах, которые принц-регент давал в Карлтон-хаусе в честь герцога Веллингтона. Еда, питье, оркестры и украшения ничего не теряли даже в пересказе.