Барбара Картленд - Месть графа

– Надеюсь оправдать свою репутацию, синьорина, – ответил Антонио. – Но вы сами скажете, что думаете о моем искусстве, после того как я сделаю вам прическу.

Рания, немного нервничая, послушно опустилась на стульчик перед зеркалом, стоящим на туалетном столике.

Она опасалась, что Антонио может сделать ее другой, но он был настоящим художником и потому знал, что должен лишь подчеркнуть те присущие Рании черты, которые столь выгодно отличали ее ото всех остальных.

Для начала он принялся жестко расчесывать ее волосы, пока они не заблестели, отливая и искрясь таинственными красками микеланджеловских росписей.

Затем он очень аккуратно и бережно заколол волосы, оформив их в прическу по самой последней моде, одновременно уложив так, чтобы локоны сверкающим ореолом мягко обрамляли нежное, имеющее форму сердечка личико Рании.

Он уже заканчивал, когда в дверь постучали и в комнату вошел Чарльз.

– Добрый вечер, Антонио, – сказал он. – Я пришел взглянуть на плоды ваших трудов. Никогда не перестаю удивляться тому, что вы способны сотворить с женщиной, даже с самой невзрачной.

– Сегодня, синьор, вы доверили мне красоту, с которой ничто не может сравниться, и потому я постарался сделать из нее подобие богини, восседающей на Олимпе.

Чарльз улыбнулся. Именно так думал и он сам.

Рания и впрямь походила на греческую богиню, поэтому ему было приятно, что и Антонио придерживался такого же мнения.

– Вот теперь вы заставляете меня краснеть, – сказала Рания. – Но я надеюсь, что ты доволен, Чарльз.

Она обернулась, и Чарльз понял, что Антонио пустил в ход весь свой талант, причем настолько умело, как мог только он один.

Рания выглядела краше и очаровательнее, чем когда-либо. Элегантно уложенные волосы обрамляли ее ангельское личико, отчего при взгляде на нее у Чарльза перехватило дыхание.

– Я же говорил вам, что Антонио – гений, еще никогда я не видел вас столь прекрасной.

У Рании загорелись глаза.

– Именно эти слова я и хотела от вас услышать.

– Посмотрите, что я принес вам, – продолжал Чарльз, протягивая ей шкатулку, – здесь драгоценности, которые вы должны будете надеть, и, может, Антонио пожелает украсить чем-нибудь ваши волосы?

– Позвольте мне сначала взглянуть на платье, которое наденет мисс Темпл.

Горничная, замершая у дверей, подошла к гардеробу, достала оттуда плечики с платьем лунного света и продемонстрировала его Антонио.

В свете свечей, которые пришлось зажечь, так как солнце уже скрылось за горизонтом, капельки росы на розах засверкали подобно бриллиантам.

Антонио взглянул на платье, затем перевел взгляд на шкатулку, которую Чарльз по-прежнему держал в руках.

Открыв ее, он увидел под крышкой на верхнем слое бархата несколько бриллиантовых брошей.

Антонио выбрал одну из них и приложил ее к голове Рании, где ее кудри лежали романтичной волной.

– Мне нравится, как она выглядит, – пробормотал Чарльз.

– Мне тоже, синьор.

– А на шею, – продолжал Чарльз, – у меня есть для вас бриллиантовое ожерелье. Оно небольшое, потому что мы с вами еще не женаты. Но эти бриллианты – особенные, и они будут сиять подобно вашим глазам и платью.

С этими словами он застегнул у нее на шее узкое бриллиантовое ожерелье. Спереди его украшала небольшая роза из тех же камней, с нее свисали несколько бриллиантовых капелек.

Ожерелье было прелестным и необычным одновременно, к тому же в паре с браслетом, и Чарльз знал, что именно этот комплект как нельзя лучше подойдет молодой леди, которая уже помолвлена, но еще не носит на пальце обручального кольца.

Затем Чарльз вывел Антонио в будуар, а Рания надела платье лунного света, которое в сумерках выглядело еще роскошнее, нежели при свете дня.

Предложить ей свою помощь пришла и экономка, которая была поражена тем, насколько чудесно выглядит Рания.

– Вы наверняка станете первой красавицей бала, мисс, – заявила она Рании. – А это дорогого стоит, когда вы приглашены в Карлтон-хаус.

– Я очень хочу увидеть особняк своими глазами, поскольку много слышала о нем.

– Вас ждет настоящее удовольствие, вот что я вам скажу, – продолжала экономка. – Нет никого, кто вышел бы оттуда и при этом не заявил, что ничего подобного отроду не видал!

– Уверена, что и я скажу то же самое.

Бросив на себя в зеркало последний взгляд, она прихватила шифоновый носовой платочек и вышла в будуар.

Двое мужчин, которые о чем-то разговаривали друг с другом, обернулись и замерли, глядя на нее.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

Она подошла к ним, и Чарльз отметил, что девушка превзошла самые радужные его ожидания.

А Антонио понял, что та уникальная прическа, которую он придумал для Рании, станет предметом завистливых сплетен во всем Мейфэре.

Чарльз взглянул на часы:

– Нам пора. От всего сердца благодарю вас, Антонио, и надеюсь, что на протяжении следующих нескольких недель, поскольку, как я предполагаю, мы будем ежедневно нуждаться в ваших услугах, вы не откажете нам в новых прическах для Рании. В противном случае ей придется оставаться дома!

– Это была бы настоящая катастрофа! Не волнуйтесь, синьор, я приеду к вам в любое время дня и ночи, лишь только вы меня пригласите.

Рания протянула ему руку, и он почтительно поцеловал ее.

После чего с важным видом спустился вниз, опередив их и говоря себе, что достиг новых высот совершенства, кои доселе оставались ему недоступными.

Направляя экипаж в сторону Карлтон-хауса, Чарльз заметил:

– Хотел бы я знать, что придумал для нас сегодня его высочество. Он горазд на выдумки, он обожает интриговать и очаровывать своих гостей.

– Я читала, что прием, устроенный им в честь герцога Веллингтона, был великолепен.

– Да, несомненно. Все были в полном восторге. В тот день на полу был выложен настоящий замок из искусственных цветов.

– Но зачем? – осведомилась Рания.

– Стена листьев и лепестков скрывала два оркестра.

Рания рассмеялась:

– Вот это был сюрприз!

– А в саду возник огромный коринфский замок, в котором все желающие могли полюбоваться мраморным бюстом герцога.

– Он наверняка был польщен и очень доволен.

– Он был в восхищении, а тут еще и принц-регент предстал перед гостями в мундире фельдмаршала с орденами Англии, России, Пруссии и Португалии!

– Я уверена, что он наслаждался каждым мгновением.

– Как и две тысячи приглашенных гостей, – продолжал Чарльз. – Даже королева села ужинать только в два часа ночи и не ложилась до половины пятого утра.

Рания издала негромкое восклицание:

– Надеюсь, сегодня вечером от нас не потребуется ничего подобного!

– Никогда не знаешь заранее, что придумает принц-регент, но, полагаю, раз вы – звезда сегодняшнего вечера, а о вашем существовании он узнал только вчера днем, то нам не следует ожидать слишком больших неожиданностей.