Донна Олвард - Любовный компромисс

Совершенно очевидно, что Джереми не привлекали домашние заботы. Его квартира выглядела едва обжитой, но он накормил ее, и Тори была благодарна. Погладив себя по животу, она сказала:

– Ну, вот. Малыш доволен.

– Думаешь, он счастлив?

– Может, это она.

– Как насчет «они»?

– Устроили пляски в животе.

Во взгляде Джереми появилось странное выражение, похожее на благоговение.

– Можно прикоснуться?

Это было так трогательно.

– Конечно.

Джереми сдвинулся на стуле ближе к Тори и положил руку ей на живот. Она переместила его большую и теплую ладонь выше и левее. Через мгновение он почувствовал толчки.

– Вау! – выдохнул Джереми. – Не могу поверить. Как ощущения?

– Прекрасно, – сказала Тори, понимая, что не сможет передать это словами.

Джереми не убрал ладонь, но наклонился и прижался лбом к ее лбу. Не поцелуй… соединение. На глаза навернулись слезы. Может, именно это привлекло Тори к нему. Соединение. У нее были друзья, коллеги, мама, но никогда она не испытывала такого родства с другим человеком. Она боялась близости, не доверяла, отступала из страха, что ее обидят, обманут.

Но теперь соединение было по‑настоящему глубоким, потому что у них общий ребенок. Их с Джереми ДНК, соединившись, создали другое существо. Эта мысль поразила Тори.

– Джереми, – выдохнула она, сдерживая слезы.

Убрав руку с живота, он погладил ее щеку.

– Не понимаю, – прошептал он в ответ. – Ты так сильно любишь ребенка, а он еще не родился. А я… – его голос прервался, – черт, не маленький мальчик. Не понимаю, почему так переживаю. Никогда не чувствовал столько тепла в собственном доме.

У Тори дрогнуло сердце.

– В доме не было праздника? Смеха?

– Не могу вспомнить, – пожал плечами Джереми. – Мать с отцом развелись до того, как у меня сформировались четкие воспоминания. Правда, однажды в детстве мама с Брюсом отвезли нас в Диснейленд. Потом мы ездили в летние лагеря. Там было весело. Мы ни разу не проводили каникулы всей семьей. Мама с Брюсом путешествовали, пока мы были в школе‑интернате, но никогда не брали нас с собой.

– Но кто же оставался с вами? – удивилась Тори.

– У нас была прислуга.

– Не может быть. Серьезно?

– Это не так плохо. Некоторые няни были вполне дружелюбные. Но я подружился с садовником, который приходил два раза в неделю.

Он был так одинок… и нелюбим. Сердце Тори обливалось кровью при мысли о его страданиях.

– Как ужасно! Удивительно, что ты остался порядочным человеком, в чем я могла убедиться, ведь ты проявил столько доброты и понимания по отношению ко мне.

– Только благодаря Меррику. Я встретил там лучших друзей и учителей, которые потрудились над тем, чтобы превратить избалованных, озлобленных подростков в нормальных людей. Им не всегда удавалось, правда, – хмыкнул Джереми. – В целом мы оставались богатыми, привилегированными бездельниками. Мне стыдно жаловаться, Тори. Другие могли только мечтать о тех преимуществах, которые мне дала судьба.

Тори порадовалась, что Джереми понимает это, но в глубине души не сомневалась, что никакие деньги не купят настоящую любовь и заботу. Она вспомнила летние каникулы, когда с родителями отправлялась в походы на природу. Ей всегда разрешали приглашать с собой подругу. Они купались, играли в мяч, жарили шашлыки на костре. На Рождество смотрели по телевизору фильмы и пили горячий шоколад. На ночь ей читали сказки. У их семьи не было много денег, но с самого детства она с родителями ходила на прогулки в парк, наблюдая, как менялась природа в разные сезоны. Она ни на что не променяла бы свои воспоминания.

Джереми не знал ничего подобного, но не по своей вине. Тори немного беспокоилась, как он справится с новым для себя опытом отцовства.

– Все наладится. Я помогу тебе, – сжала она его пальцы. – У меня был прекрасный отец. Расскажу тебе о нем и о том, как он растил меня. Тебе не надо ждать, пока родится ребенок, чтобы научиться его любить и заботиться о нем. Ты уже делаешь это.

Джереми посмотрел ей в глаза.

– Как тебе удается увидеть самое главное? Почему ты не боишься и не паникуешь по поводу будущего?

– Полагаешь, я не боюсь? Ошибаешься. Но интуиция мне подсказывает, что все будет хорошо.

Вера и надежда – вот главная опора, думала Тори.

– Ладно, доверюсь тебе, – сжал ее руку в ответ Джереми. – По крайней мере, сейчас.

Он отпустил ее руку и выпрямился на стуле.

– Давай уберем посуду, – предложил нерешительно Джереми, – а потом посмотрим кино. Согласна?

– Прекрасная идея.

За окном стемнело, но город зажег миллионы огней. Когда они загрузили посудомойку, Джереми опустил шторы, и Тори устроилась на диване. Подушки под спиной оказались мягкими и удобными. Джереми принес ей пушистый плед.

– Что будем смотреть? Просто кино или рождественский фильм?

Канун Рождества. Манхэттен.

– Конечно, рождественский! – воскликнула Тори, заставив Джереми рассмеяться.

– Твое слово – закон, – сказал он, доставая телефон.

Тори покачала головой. С помощью этого гаджета Джереми мог управлять всем вокруг.

Выбрав в меню приложение, Джереми нашел нужный фильм. В середине просмотра он вышел на кухню, чтобы заварить чай. Вероятно, экономка позаботилась о том, чтобы заполнить шкаф и холодильник продуктами перед их приездом. Наслаждаясь ароматным напитком, Тори почувствовала, что ее глаза слипаются. Странно, ведь она выспалась перед ужином. Джереми подвинулся на диване.

– Давай‑ка, облокотись на меня. Тебе будет удобнее. – Он обнял ее за плечи, и Тори прильнула к его боку, закутав ноги в плед. Ее живот удобно упирался в бедро Джереми. Он был такой теплый и надежный, и от него исходил приятный аромат чистого белья и дорогого одеколона. Тори закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Дождавшись завершающих титров на экране, Джереми откинулся на спинку дивана. Он мог бы выключить телевизор, но не хотел беспокоить Тори. Она, в конце концов, задремала, не дождавшись счастливого конца фильма. Эмоции захлестнули Джереми, когда он посмотрел на ее лицо с прикрытыми ресницами глазами. Живот мягко упирался ему в бедро.

Ее так легко было бы полюбить, если бы он был способен на любовь. Признаться, он испытывал к ней сентиментальное чувство. Тори была самым искренним человеком, из всех, кого он знал. Она во всем умела находить позитивный смысл и привыкла помогать людям. Тори заботилась о нем, если только не притворялась. В этот момент она доверчиво прижималась к нему. Но стоил ли он ее доверия?

Было еще совсем не поздно, но Тори явно нуждалась в отдыхе. Она много работала последние дни и, главное, носила ребенка. Как мог, осторожно Джереми поднялся с дивана и, склонившись над Тори, бережно обнял рукой за плечи, а другую руку подсунул под колени и поднял ее, прижав к себе. Ресницы Тори затрепетали.