Донна Олвард - Любовный компромисс

Слова друга тронули Джереми: Коул никогда не отличался сентиментальностью. Он усмехнулся:

– Думаешь? У меня был жуткий опыт.

– Как у всех нас. Помни мать и отчима и делай наоборот, тогда все получится наилучшим образом.

– Если надумаете уехать из города, станем соседями, Джереми, – сказал Брэнсон, вставая.

Коул вопросительно поднял брови.

– Новый дом Брэна в часе езды от Тори, – пояснил Джереми. – Ты видел? – Он подошел к компьютеру и открыл страницу с фотографиями. – Погляди‑ка, маяк и все такое.

– Сколько стоит? – заинтересовался Коул.

– Меньше трех.

– Шутишь?

– Нет. Не собираешься инвестировать в недвижимость?

– Подумывал об этом. Поговорим после Нового года.

– Отлично.

Брэн напомнил о себе покашливанием.

– Не знаю, как вы, парни, но я проголодался и не откажусь от бифштекса. Кто со мной?

– Рад бы, но тороплюсь домой. Оставил Тори одну.

Похлопав друга по спине, Брэн засмеялся:

– Вот с этого все начинается, братишка.

Джереми с улыбкой воспринял подшучивание.

Тори погуляла в парке, съела сэндвич в маленьком кафе и прошлась по улице, разглядывая витрины. Ее привлек магазинчик с хозяйственными товарами и кухонной утварью. Она вернулась домой и в ожидании Джереми разглядывала покупки, борясь с нервами: что, если ему не понравятся перемены в интерьере? Возможно, он будет против ее вмешательства. Однако она сохранила чеки и сможет вернуть все в магазин.

В кухне вкусно пахло едой. Тори приготовила цыпленка карри и запеканку из цветной капусты, нарезала салат. Пока блюдо готовилось в духовке, она смотрела по телевизору старый рождественский фильм. Наконец в дверях возник Джереми.

– Вау, что за божественный аромат?

Поднявшись ему навстречу, Тори объяснила:

– Привет, я приготовила ужин. Конечно, Мелисса прекрасный кулинар, но мне тоже нравится готовить.

– Не оправдывайся. Рад, что ты хорошо провела время. Выходила в город?

– Да, было здорово!

Войдя в гостиную, Джереми остолбенел.

– Что это? Ты изменила…

– Немного. Рождество все‑таки. Мне показалось, тут слишком… монохромно.

Он расстегнул пиджак, ослабил галстук, но не произнес ни слова. Нервы Тори были на пределе.

– Мне казалось, декоратор хотел выдержать стиль, – заметил он наконец.

Его сдержанная реакция привела Тори в отчаяние. Она рассчитывала, что ее сюрприз обрадует Джереми. Она замерла, не зная, что делать дальше. Ей нравилась невысокая елочка, украшенная золотыми и алыми лентами, а также пахнущий еловыми шишками рождественский натюрморт в корзинке в центре обеденного стола, и свечи на кофейном столике. Там же стоял маленький нарядный пакет с подарком для Джереми. Но ему все это не нравилось!

Когда Джереми отвернулся, Тори быстро убрала пакет под стол. Завтра она все вернет в магазин.

– Я сохранила все квитанции, – прошептала она.

– Что?

– Чеки, чтобы вернуть покупки. Очень неосмотрительно с моей стороны. Это твой дом. Просто подумала, что не хватает… рождественской атмосферы.

Странно взглянув на Тори, Джереми вошел в кухню.

– Господи, что я вижу? Петух?

Тори прижала руки к груди. Она решила, что Джереми по‑настоящему разозлился. Странно, ведь до сих пор он казался таким дружелюбным и жизнерадостным. Этим он ей особенно нравился. Но его квартира… бесцветная и бесчувственная, совсем ему не подходила. Впрочем, ерунда – квартира не может быть бесчувственной. Но именно так Тори воспринимала ее. Она приготовилась дать отпор Джереми.

Тот рассматривал керамического петуха на полке. И вдруг Тори охватило раздражение. Она всего лишь добавила несколько праздничных украшений, а он делает из этого проблему. Совсем не похоже на Джереми, каким она его знала. Впрочем, возможно, она его совсем не знала.

– Твоя квартира очень скучная, Джереми. Тут нужна изюминка, и я позаботилась об этом, – уперла руки в бедра Тори.

Джереми смерил ее долгим взглядом, и тут случилось неожиданное: он фыркнул, потом засмеялся, сначала тихо и сдержанно, но дальше все сильнее. Тори сдерживалась, но когда смех перешел в хохот, и Джереми согнулся пополам, она не выдержала. Они смеялись до потери дыхания.

– Изюминка… – поперхнулся Джереми, все еще смеясь, – петух. О господи.

Он не сердился, и Тори вздохнула с облегчением.

В эту минуту раздался сигнал таймера, и она бросилась к плите.

– Пора вынимать блюдо из духовки.

– Что это?

Тори посмотрела на петуха, потом на Джереми и коротко ответила:

– Курица.

Это вызвало новый безудержный приступ смеха. Вероятно, сказалось напряжение последних дней.

Тори вытащила противень и поставила на стол остывать. Джереми склонился над ее плечом.

– Хм. Что‑то незнакомое, но пахнет вкусно.

– Тебе понравится, вот увидишь, – повернулась к нему Тори. От его близости сердце забилось быстрее. – Тебе правда не понравились украшения? – потребовала она ответа.

– Что ты, совсем наоборот, – покачал головой Джереми. – Просто я не был готов.

– К Рождеству?

– Нет. К домашней атмосфере.

– Почему? Разве дом не должен быть похож на дом? – Ее душило сострадание.

– Не знаю. Послушай, Тори, это выше моих сил. Я пришел сегодня домой к тебе и увидел рождественские украшения, женщину, беременную моим ребенком, и домашний ужин. Как все это пережить?

– Но в доме ведь были раньше рождественские елки?

– Не так. Не для меня. Но ведь ты сделала это для меня, правда?

Джереми наклонился и поцеловал ее по‑настоящему. Не просто умело, но с искренним чувством. Тори ответила так же горячо. Неужели у них получится? Сегодня его захлестнули эмоции при мысли, что она сделала что‑то для него. Сердце Тори дрогнуло при мысли о маленьком мальчике, лишенном в детстве любви и заботы. Он целовал ее так, словно она подарила ему луну. А ей казалось, что она открыла для него другой мир.

Как легко было полюбить такого Джереми – не фантастического любовника из прошлого лета, и не богача, баловавшего ее как принцессу, а человека, открывшего ей сердце, нежного и чуткого. Их тела идеально совпадали даже с ребенком между ними. С прошлой недели ее беременность стала очень заметной. Когда Джереми целовал ее с осторожностью, как хрупкую драгоценность, Тори чувствовала себя невероятно женственной и одновременно очень сильной. Это ощущение подарил ей Джереми, и оно стоило дороже, чем искусственная елка с гирляндой фонариков.

Прервав поцелуй, Джереми прижал ее к себе.

– Спасибо. Прости, что сразу не сказал. Ты первая, кто подумал обо мне.

– Каждый заслуживает заботы и внимания, – сказала Тори, положив руки ему на плечи. – У тебя много достоинств, Джереми, но прежде всего ты мужчина и очень хороший человек.