Мишель Смарт - Искушение на Фиджи

Массимо старался представить проблемы, с которыми они столкнулись. Представители двух различных наций заключили брак в то время, когда подобные союзы осуждались, а большая часть мира была взбудоражена от невообразимых ужасов. И все же они выстояли. Их любовь пережила все испытания. Массимо не сомневался, что у его дедушки впервые диагностировали рак через год после смерти его бабушки.

Он поставил фото на комод дрожащей рукой. Костяшки его пальцев задели соседнюю фотографию, которую он уже два года старался забыть. На этот раз он взял это фото.

Снимок его собственной свадьбы. Он и Ливия в центре фото, его родители слева, а его сестра и дедушка – справа от Ливии.

Если бы улыбки можно было преобразовать в энергию, Ливия могла бы обеспечивать электричеством маленькую страну.

На лице Массимо была нескрываемая радость, он сиял. На фото не было видно, что Ливия сжимает пальцами его ягодицы.

День их свадьбы был самым счастливым в его жизни.

Его дед кашлянул.

Отвернувшись от фотографии, Массимо быстро подошел к деду и взял его за руку.

Глаза его дедушки были открыты. Он снова кашлянул. А потом улыбнулся.

В его улыбке было столько любви и нежности.

Массимо улыбнулся в ответ.

Он не замечал слезы, которые текут из его глаз, пока они не скатились по его подбородку и не упали ему на руки.

Дедушка закрыл глаза и снова уснул.

Три часа спустя Джимми Сейбуа сделал последний вздох в кругу любимой семьи.

Ливия включила посудомоечную машину и рассеянно вытерла руки о черные брюки, желая сделать что‑нибудь еще, но кухня сияла чистотой.

У нее разрывалась душа.

Она была со своим братом на похоронах Джимми. Джанлука держал ее за руку во время отпевания и протягивал ей носовые платки. Она так гордилась им и была благодарна за его поддержку, но не могла не желать, чтобы на его месте оказался Массимо.

Романтичная дурочка. Однажды она образумится и отпустит Массимо навсегда.

Она сделала все, что могла. Семья Массимо хотела, чтобы Ливия была рядом с ними, пока они ухаживали за Джимми в его последние дни. Она тоже желала быть там со стариком, который сделал ей ценнейший подарок в мире. Ливия стала настоящим членом семьи Бриаторе.

Поминки были устроены в шатре в саду у дома Джанни и Сэры. Поставщики еды привезли всевозможные угощения, чтобы семья и друзья Джимми почтили его память.

Через час Ливии пришлось сбежать в дом и спрятаться на кухне. Родные Массимо узнали, что они разводятся. Он сказал им об этом вскоре после смерти Джимми. Все члены его семьи сказали Ливии, что, несмотря ни на что, она всегда будет им дорога.

Ей хотелось, чтобы их слова оказались правдой. Она не желала прощаться с ними навсегда.

Но ей надо побыть одной. Она не сумеет про двинуться вперед, если семья Массимо будет для нее важнее всего остального. Они будут постоянно напоминать ей о том, что она потеряла.

Оставалось надеяться, что они ее поймут и простят.

– Что ты делаешь?

Ливия повернула голову и увидела Массимо в дверях кухни. Он хмурился. Его костюм казался слегка мешковатым. Неудивительно, что Массимо похудел. Ливия сомневалась, что он полноценно питался с тех пор, как они покинули остров.

Она думала, он вернется в Лос‑Анджелес сегодня вечером. И удивилась, что он остался после смерти Джимми и даже был на его похоронах. Он до сих пор оставался со своими родителями. Ливии казалось, что Массимо сблизился с ними. Надо надеяться, он не отгородится от них снова.

– Прибираюсь на кухне.

– Тебе не стоило этого делать.

Она пожала плечами и уставилась в пол. Ей было слишком больно смотреть на Массимо.

– Я так хотела.

Массимо закрыл дверь и встал к ней спиной.

– Я хочу поблагодарить тебя.

– За что?

– За все, что ты сделала для моего деда. И за поддержку, которую оказала моей семье.

Ливия повела плечами, но он понял, что она хотела сказать: она не желала слушать его слова благодарности и не ожидала их услышать. Она сделала то, что считала правильным, и не могла поступить иначе.

Ему стало любопытно, догадывается ли она о том, как она изменила его на прошлой неделе.

Их последний разговор до того, как его дедушка умер, сильно обидел Ливию. Она раскрыла Массимо свое сердце и забыла о гордости, чтобы они могли спасти свое будущее. А он отверг ее и осудил любовь, которая у них была, и заявил, что за нее не стоит бороться.

И все же она здесь, рядом с ним, по‑прежнему оказывая поддержку, которую он когда‑то считал чем‑то само собой разумеющимся. Он принимал это как должное. Он так испугался собственных чувств, что забыл, как хорошо возвращаться домой и выговариваться восприимчивой Ливии, лежать в ее объятиях и наслаждаться, пока она массирует кожу его головы и плечи. Ошибки по работе, которые он допустил… Ливия в них не виновата. Но он наказал ее за преступление, которое она не совершала.

Он оттолкнул ее и с каждым днем все больше отгораживался от нее вместо того, чтобы обнять и сказать, что любит ее по‑прежнему.

После похорон Ливия присоединилась к скорбящим, ожидающим своей очереди, чтобы лично обнять Массимо, его сестру и их родителей. Пока она была рядом, Массимо казалось, что ему легче переносить горе.

– Когда ты едешь домой? – спросила она, нарушая тишину.

– Сегодня вечером.

– А что с твоим прототипом?

– Ничего. Я снова отложил тестирование до своего возвращения.

Она как‑то странно повела плечом, и вдруг Массимо выпалил:

– Поехали со мной!

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом:

– Что‑что?

Он прижал затылок к двери, когда наконец осознал, что должен делать.

– Поехали со мной. В Лос‑Анджелес.

Она просто смотрела на него, приоткрыв губы, но не издавала ни звука.

– То, что я сказал на острове… Я имел в виду другое…

– Ты был так убедителен, – произнесла она.

– Я люблю тебя. – Сказав об этом, он почувствовал, как в его душе что‑то изменилось.

– Нет! – пронзительно крикнула она, напугав его.

– Ливия…

– Я не хочу это слышать. – Она закрыла уши руками и наконец встретилась с Массимо взглядом. Он увидел боль в ее глазах, и ему стало не по себе. – Я не желаю быть бальзамом для твоего горя.

– Дело не в моем горе. – Он не понимал, как мог быть таким слепым. – Я был…

– Я не хочу слушать твою ложь. – Ее плечи задрожали, она судорожно сглотнула, потом повернулась и взяла сумку с кухонного стола. – Уже слишком поздно. Я тебе не верю. И даже если бы я тебе поверила, все равно отказала бы. Я никогда не смогу снова доверять своему сердцу. – Она надела ремешок сумки на плечо и выпрямилась. На этот раз в ее глазах была пустота. – Мне пора идти.

У Массимо сдавило горло.

Он не признавал любовь, которую дарила ему Ливия, пока не потерял ее.