Морин Чайлд - Тот самый мужчина

Рита была в растерянности.

– Что ты собираешься делать? – спросила Джина, аккуратно распределяя цитрусово‑сахарную смесь на прямоугольнике теста. – Ты останешься здесь? Или вернешься и подправишь свою жизнь?

Да, это вопрос. Рядом с семьей Рита задумалась по‑новому о своем положении. Ей стало стыдно, что она убежала от проблем, от мужчины, которого любит. Это неправильно. Она спряталась, сделала то, в чем обвиняла Джека.

– С какой стати мне от него уезжать? – громко пробормотала она, забыв, что ее слышат.

– Точно, – согласилась Джина, нарезая печенье и раскладывая на противни.

– У меня там бизнес, квартира. – Рита взяла еще булочку. Мысли обгоняли одна другую, и понемногу тяжесть на душе спадала.

– Ну конечно, ты со всем справишься, – сказала мать.

– Джек не принимает решения за меня.

– Разумеется, – согласилась Джина.

– Не ему диктовать мне, когда уезжать, когда оставаться.

– Ну вот – слышу мою девочку, – обрадовалась Тереза.

– С какой стати мне облегчать жизнь Джеку? – Этот вопрос был адресован всем.

– Ты никогда никому из нас не облегчала жизнь, – с насмешкой вмешался Марко – он принес на кухню пустой поднос.

– Ой‑ой, – засмеялась Джина. – А ты? Ты что, был ангелочком? Ты забыл, как обрил наголо моих кукол Барби?

– Я возвращаюсь, – объявила Рита. – Я посмотрю Джеку в глаза и скажу, что он не может указывать, как мне жить. Ему не удастся меня прогнать. – Рита вскочила с табурета. – Я скажу ему, что он любит меня и, когда перестанет бояться этого, сможет меня найти и вернуть. Я строю свою жизнь там и не намерена сдаваться.

– Вот и правильно. – На кухню вошел отец и обнял Риту. – Но ты ведь останешься на пару дней? Развеешься.

– Конечно, папа. – Рита прижалась к самому замечательному человеку на свете. – Пусть Джек поскучает. Ему это не помешает, пойдет на пользу.

– Все‑таки вы, женщины, на редкость удивительные создания, – сказал отец.

– И не забывай этого, – не преминула напомнить ему жена.

Одиночество оказалось чрезмерным.

Три дня, и Джек уже задыхался. Тишина. Слишком много тишины. Ему виделась Рита в пентхаусе. Он слышал ее смех. Он улавливал ее запах в гостевой комнате, где она спала. Он скучал по ней так, как ему и не представлялось.

Он не поверил Касс, когда она сказала ему, что Рита уехала. В Юту. Поэтому он отправился на Сил‑Бич, прошел мимо пекарни и увидел вывеску «Закрыто» на двери. Холодные мурашки пробежали у него по коже.

Он прогнал ее, и она в результате уехала. Ему бы порадоваться, а вместо этого… он полностью опустошен. Осталась лишь оболочка того мужчины, кем он раньше был. Он представил, что сказала бы на это Рита, – он почти слышит ее.

«Кто виноват в этом, Джек? Кто продолжает убегать от жизни?»

Мысли удручали, раздражали, и Джек переключился на документы, ожидавшие его подписи. Он проводил в офисе больше обычного времени, потому что находиться в пентхаусе одному со своими мыслями становилось выше его сил.

– Мистер Бьюканан? – В открытой двери кабинета стояла Линда.

– В чем дело?

– Сообщение из отдела маркетинга: «Королева моря» продана.

– Прекрасно. Замечательно. – Это огромный успех, еще один предмет гордости для семейного бизнеса Бьюкананов, и Джек не мог не радоваться. – Что‑нибудь еще?

– Только одно. – Линда отступила в сторону с самодовольной улыбкой и… в кабинет плавной походкой вошла Рита.

Джек едва заметил, как за ней закрылась дверь. Все, что он мог видеть, – это она. Шапка темных локонов, глаза обжигают. На ней черные брюки, светло‑зеленая блузка, облегающая живот, и поверх белый хлопчатобумажный жакет. Черные босоножки открывают пальчики с ярко‑фиолетовыми ноготками.

Она бесподобна.

Джек поднялся из‑за письменного стола и поборол желание броситься к ней и обнять. Но. он поступил правильно, когда велел ей уехать, и сейчас не собирается давать задний ход.

– Рита… Я думал, что ты в Юте.

Она склонила голову набок и окинула его сердитым взглядом.

– Надеялся, что я буду от тебя далеко и ты обо мне забудешь?

– Нет. – Ничто на свете не заставит его не думать о ней. – Я просто…

– Джек, я пришла не для того, чтобы болтать, – оборвала его она, сунула руку в объемистую сумку, которая висела у нее на плече, вытащила большой конверт из манильской бумаги и отдала ему.

– Что это?

– Снимок УЗИ твоей дочери.

Глаза у него полезли на лоб, рот приоткрылся, пальцы сжали конверт.

– Но ты не хотела узнать пол ребенка…

– Решила обойтись без сюрприза. Не всегда сюрприз бывает приятным.

Он понял, это камешек в его огород, намек на то, как он закончил их отношения. Что ж, он заслужил порцию сарказма от нее. Но тут до него дошло главное.

– Дочь?

– Да. – Рита стиснула пальцами ручку сумки. – Это девочка. Я хотела, чтобы ты знал.

– Спасибо за то, что…

– Джек, я сделала это не для того, чтобы доставить тебе удовольствие, – прервала его Рита. – Я пришла сюда сказать тебе, что я не убегаю от тебя. Я не ты. Я не прячусь.

– И я не прячусь.

– Называй это как хочешь, – натянуто ответила она. – Смысл один и тот же.

Солнечный свет лился в кабинет через широкие окна и золотыми квадратами ложился на пол. Рита стояла в пятне солнечного света и словно светилась изнутри, сияли даже кончики кудрей, не говоря уже о карих глазах – они горели как два огонька.

– Я понимаю – ты расстроена.

– Да, я расстроена, Джек. – Рита глубоко вздохнула. – Но я пришла не для того, чтобы вступать в еще один бесполезный спор.

Джек, держа в руке конверт, который ему не терпелось открыть, спросил:

– Тогда зачем ты здесь?

– Сказать тебе, что я остаюсь. Наша дочь будет воспитываться мной, в моей квартире над пекарней. Я скажу ей о тебе, но ты, Джек, не будешь участвовать в нашей с ней жизни.

– Ты не можешь укрывать ее от меня.

– Послушай, ты же не нуждаешься ни в ней, ни во мне. Ты хочешь делать то, что считаешь правильным. Ну что ж, мне все равно. Моя дочка вырастет в любви. В счастье. А если ее отец не желает расстаться с жалостью к себе вместо того, чтобы быть благодарным за то, что он жив, тогда он не сможет быть с нами рядом.

– Жалость к себе? – повторил он. Неужели он такой? Стал таким? Неужели она права? – Ты так считаешь?

– Джек, – Рита вздохнула, – если ты сможешь вылезти из кокона, куда ты себя загнал, и поймешь, что любишь меня, дай знать. А пока что… до свидания.

Он смотрел, как Рита повернулась и быстро вышла. Дверь за ней захлопнулась.

Дочь. Маленькая девочка. Ночью перед глазами у него стоял снимок УЗИ. Потом он провалился в сон.

«Было жарко. Так жарко, что дыхание обжигало легкие. Он прищурился, глядя на слишком яркое солнце, и дал сигнал своим людям сохранять тишину, когда они появятся в деревне.