БАРБАРА КАРТЛЕНД - Мой милый звездочет

— Гостиницы в Йорке, должно быть, очень дорогие, — обеспокоенно заметила она.

— Это совершенно неважно, — ответил герцог и прочитал в ее взгляде искреннее изумление.

У дворецкого, открывшего перед ними дверь, было такое выражение лица, будто он собирался сказать им, что архиепископ сегодня не расположен принимать гостей.

— Не скажете ли вы… его преосвященству, — начала Вэла несколько нервозно, — что его хочет видеть… его внучка.

Дворецкий удивленно уставился на нее.

— Его внучка? — переспросил он.

— Моя мама была дочерью его преосвященства.

— Благослови нас боже! — воскликнул дворецкий, воздев руки. — Его преосвященство будет несказанно рад, мисс! Он так часто вспоминает о своей дочери и так глубоко скорбит о ее смерти и о том, что не смог увидеть ее перед ее кончиной.

— Да, мама тоже часто вспоминала о нем, — тихо сказала Вэла.

— Прошу вас, мисс, я провожу вас к его преосвященству. Он сейчас в своей библиотеке.

Дворецкий распахнул перед ними двери и пропустил Вэлу вперед. Та неуверенно взглянула на герцога.

Затем она взяла его за руку, крепко сплетя свои пальцы с его пальцами. Он ободряюще улыбнулся ей, и девушка с благодарностью подумала, что с ним ей ничто не страшно.

Пройдя большой, украшенный в готическом стиле вестибюль, дворецкий открыл дверь в библиотеку. У открытого окна сидел седой старик, наслаждаясь ласковым теплом заходящего солнца.

Дворецкий пересек комнату и остановился у кресла хозяина.

— Удивительная новость, ваше преосвященство, и причем очень приятная. Приехала ваша внучка. Помните, мы видели ее несколько лет назад, когда ездили в Лондон.

Архиепископ поднял голову от книги, которую читал, и герцог увидел перед собой красивого старика с умиротворенным выражением лица. Это было лицо человека, нашедшего мир с самим собой и с Богом, и было ясно, что никакие жизненные бури уже не властны над миром и покоем его вечерней поры.

Вэла выступила вперед.

— Вы помните меня, ваше преосвященство? — спросила она. — Прошло уже много лет с тех пор, как вы меня видели.

— Да, это действительно Вэла, — произнес архиепископ, внимательно глядя на девушку. — Теперь ты очень похожа на свою мать.

— Я рада это слышать, — сказала Вэла. — Она всегда говорила о вас с большой любовью и всегда печалилась, что недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы предпринять дальнюю поездку сюда, на север, и увидеться с вами.

— Я всегда вспоминал ее в своих молитвах, — мягко произнес архиепископ, — а также тебя, дитя мое.

— Благодарю вас.

Она наклонилась и поцеловала деда в щеку, затем оглянулась на герцога. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, архиепископ спросил:

— А кто этот человек, которого ты привела с собой?

Герцог вышел вперед и, встав рядом с Вэлой, взял ее за руку.

— Я герцог Брокенхерст, ваше преосвященство. Вэла и я обвенчались сегодня днем.

— Обвенчались! — воскликнул архиепископ. — Но к чему такая спешка?

Герцог едва ли слышал слова архиепископа, так как в этот момент все его внимание было обращено на Бэлу.

Он увидел изумление на ее лице, когда она услышала его слова, и Брокенхерст был уверен, что Вэла не только удивлена, но и несколько испугана.

— Произошло так много событий за эти дни, ваше преосвященство, о которых лучше рассказать вам подробно, — сказал герцог. — Но прежде всего позвольте обратиться к вам с просьбой.

— Да, конечно. — Архиепископ наклонил голову и пытливо взглянул на молодого человека.

— Если это возможно, мы бы хотели остановиться здесь у вас на эту ночь.

— Ну разумеется, вы можете рассчитывать на мое гостеприимство.

Архиепископ знаком подозвал дворецкого,

— Бейтс, приготовьте комнаты для моей внучки и ее мужа и скажите повару, что они сегодня здесь обедают.

— Я все сделаю, ваше преосвященство, — сказал Бейтс, сияя от удовольствия. — Все в доме будут этому очень рады!

— Мой камердинер должен вскоре подъехать с моим багажом, — сказал герцог. — Пожалуйста, покажите ему наши комнаты.

Когда дворецкий отправился выполнять поручения, герцог повернулся к архиепископу.

— Есть еще кое-что, о чем я бы хотел попросить ваше преосвященство.

— Я слушаю вас.

— Мы с Вэлой вынуждены были обвенчаться несколько необычным образом. Об этом я расскажу вам в свое время. Но сама эта свадьба была совсем не такая, какой мы бы хотели ее запомнить на всю нашу жизнь. К тому же Вэла не получила на нее разрешения от своего опекуна. Так вот, нельзя ли мне попросить ваше преосвященство о великой милости — вновь обвенчать нас, уже по всем правилам.

Пока герцог говорил, Вэла за его спиной вдруг судорожно вздохнула. И прежде чем архиепископ ответил, она воскликнула:

— Дедушка, пожалуйста, согласись! Это было бы так замечательно… если бы вы обвенчали нас!

Архиепископ тепло улыбнулся.

— Ну, конечно, дети мои, я вас обвенчаю. И ничто не может доставить мне большего удовольствия!

Ответ архиепископа вызвал в душе девушки такую бурю восторга, что она не могла не разделить его в этот момент с самым дорогим ей человеком и протянула руки к герцогу.

Тот взял ее руку в свои и прижал к сердцу, почувствовав за ее непроизвольным, импульсивным жестом всю силу скрытого чувства. В эту минуту их сердца бились в унисон.

— А сейчас, я уверен, вам хочется отдохнуть и привести себя в порядок, — сказал архиепископ. — Идите к себе, а к тому времени, как вы переоденетесь и распакуете вещи, мой капеллан все приготовит к церемонии, которая произойдет здесь, в моей часовне.

Он сделал паузу, затем продолжил:

— Вы понимаете, я уже стар и ложусь рано. Поэтому, если вы будете готовы через час-полтора, то мне было бы очень удобно.

— Конечно, мы будем готовы, дедушка, — сказала Вэла. — И спасибо вам за то, что вы согласились обвенчать нас. Я знаю, как была бы сейчас счастлива мама!

Архиепископ ласково потрепал внучку по плечу, другой рукой позвонил в маленький серебряный колокольчик, стоящий под его рукой на столике.

Дверь мгновенно отворилась, и Бейтс, дворецкий, удовлетворенно произнес:

— Все готово, ваше преосвященство. Багаж подняли наверх.

Вэла сначала не поняла, о чем он говорит, но, когда они уже вышли из библиотеки и поднимались по лестнице вслед за дворецким, она увидела впереди себя двух лакеев, тащивших тяжелые сундуки.

Она вопросительно посмотрела на герцога. Тот усмехнулся.

— Мой камердинер приехал из Лондона, чтобы встретить меня, — объяснил он. — Он как раз разговаривал со мной, пока вы пытались успокоить Меркурия, которого напугали воздушные шары.

Вэла улыбнулась:

— Меркурий не привык к многолюдным городским улицам. Если бы он не был таким усталым, он бы выразил свое возмущение гораздо более яростно.