Этель Куимторп - Любовные колокола

— Ты ведь не веришь в брак? — спросила Мадж упавшим голосом.

— Я не верю, что брак — это белые платья и кольца, — ответил он лаконично и положил несколько кусочков баранины на ее тарелку. — Достаточно?

— Да. Я возьму себе немного овощей.

Еда была очень вкусной, и Мадж заставила себя есть, хотя и не чувствовала аппетита. Какие мы сейчас обходительные и цивилизованные, подумала она. Олджи выглядел вполне довольным, и с ее стороны было бы глупо опять все испортить.

— Здесь большой сад? — Мадж решила завести светскую беседу.

— Около десяти гектаров.

— О! Хорошее место для пикника.

— Ага, — ответил Олджи, жуя и глотая очередной кусок. Солнечный свет позолотил его влажную нижнюю губу.

Мадж призналась себе, что не может устоять перед искушением откровенно пообщаться. И все, чего она теперь хотела, — это ввести в искушение и Олджи. Но, похоже, его больше не волнуют их взаимоотношения.

Они сидели за столом и потягивали вино, как вдруг тишину нарушил звук автомобильного мотора.

— Кто бы это мог быть? — заинтересовался муж.

— Не ко мне, это точно. Никто не знает, что я здесь.

Олджи приподнял брови и откинулся на спинку стула.

— Может, мне узнать? — Мадж нерешительно приподнялась со стула.

Протянув руку, он остановил ее:

— Останься.

Женщина судорожно вдохнула. Неужели ему хочется остаться с ней наедине в этом залитом солнцем саду? Не отдавая себе отчета, она просияла.

— Что тебя обрадовало?

— А… такой приятный день.

— Приятные дни стоят уже с неделю. Замечательное в этом году лето.

— Да. Жаль, что мои родители не здесь. Конечно, у них там тоже прекрасная погода, но в Англии так редко бывает по-настоящему жарко. Надеюсь, жара еще постоит, когда они вернутся.

— А им не нравится твоя работа, Мадж? Других родителей наоборот порадовала бы такая карьера.

— Их беспокоит не сама работа, — начала осторожно Мадж. — Они были против того, что я посвящаю ей все свободное время. Им бы больше понравилось, если бы я работала в рекламном агентстве или в газете. — Там, добавила она про себя, где устраивают рождественские вечеринки, танцы, ходят в рестораны и где я смогла бы подцепить себе мужа. — Они… э-э… они не понимают, что я работаю, потому что увлечена своим делом. У них не было возможностей выбрать себе дело по душе. Родители всю жизнь работали, не задумываясь, приносит ли им удовлетворение их работа. Они не могут понять, что я совсем не так отношусь к этому.

— А как ты думаешь, была бы у тебя такая же решимость делать то же самое, если бы они лучше тебя понимали?

Мадж смущенно взглянула на Олджи.

— Ты хочешь сказать, что я просто все делаю им назло? Нет. Это не так. Мы всегда хорошо понимали друг друга, несмотря на разногласия. — Она замолчала, у нее вырвался невольный вздох. Ну почему он раньше не хотел откровенно поговорить с ней? Почему так долго ждал, прежде чем проявить к ней интерес? Теперь слишком поздно.

В доме раздался звон дверного колокольчика.

— Не лучше ли одному из нас пойти и посмотреть, кто там? — предложила Мадж.

Но Олджи покачал головой и ничего не ответил.

— Может, это… телеграмма?

— Нет, теперь ее можно передать по телексу.

— А, да. Я и забыла.

У нее побежали мурашки по телу под его испытующим взглядом. Она опустила взгляд на свою футболку, на которой были изображены звери с призывом спасти тропические леса. Лучше было надеть сине-белый сарафан, подумала Мадж и поморщилась. Видно, она уже окончательно потеряла здравый смысл.

— В чем дело? — резко спросил Олджи.

— Ни в чем, — пробормотала она.

— Опять делаешь поспешные выводы, Мадж?

— Нет. — Она с трудом заставила себя поднять на него свои изумрудные глаза.

В наступившей неловкой тишине раздались звуки отъезжающей машины. Олджи не подал виду, что услышал что-либо. Значит, он хотел быть с ней. А это означает, что…

— А твой отец, где он сейчас? — решила отвлечься Мадж от ненужных мыслей.

— Он живет в Штатах — в стране, которая воспитала его, дала ему образование и все социальные льготы. Он американец. Он прибыл в Англию с американской армией, остался, женившись на моей матери. Она полячка. Еще ребенком мою мать увезла с родины ее семья.

— Необычные у тебя родители.

Он пожал плечами.

— Скорее, странные. Мою мать всегда переполняли эмоции, и она часами играла на скрипке в ванной комнате. Отец сначала был плотником, а потом основал строительную фирму. Он был своего рода экспертом, потому что специалистов по использованию дерева в строительстве здесь мало, не то, что в Америке. Он занимался заменой дерева в старых домах. Это была прочная постоянная работа. Но он не стремился сделать карьеру и считал бизнес для себя обременительным. Мой отец очень любит мать и нас, детей, он хороший отец.

— Нас, детей? — Мадж не осмелилась спросить, не является ли Крис одной из них. — Ну и как им живется в Америке?

— Отлично. Отец наслаждается заслуженным отдыхом, а мать пиликает на скрипке в каком-то любительском квартете, воображая, что посвятила себя искусству. Они, кажется, получили все, о чем мечтали.

Мадж вздохнула. Теперь ей понятно, откуда его ненависть к художникам — людям, посвятившим свою жизнь искусству. Ненависть к романтической любви, которая превращает человека в простофилю. Ненависть к ней, Мадж, ко всему, что ее касается. Неудивительно, что он считает историю девушки, которой она занимается, вымыслом.

— А теперь, — подчеркнуто сухо сказал Олджи, — прошу прощения, мне надо пойти переодеться. — Он встал. — Придется поехать в Лондон. У меня назначена встреча, и в восемь надо забрать Алби. Я не хочу заставлять ее ждать.

— Встреча? В воскресенье вечером?

— Да. Мы восстанавливаем разрушенный замок в Саксонии. Там возникли проблемы, поэтому я должен улететь в Германию завтра утром.

— Сколько ты там пробудешь?

— Не знаю, — ответил он и пошел к дому, небрежно засунув руки в карманы шортов.

Мадж растерянно посмотрела ему вслед. В который раз ее сердце дрогнуло от взгляда на его широкие плечи и черные, блестящие на солнце локоны. Еще мгновение — и Олджи закрыл за собой дверь.

У Мадж подкосились ноги. Он обманул ее. Ввел в искушение. Она уступила ему, и теперь не было пути назад. Молча, безнадежно опустив руки, женщина стояла, пока не услышала шум отъезжавшей машины.

На следующий день после отъезда мужа Мадж представилась возможность в полной мере почувствовать себя хозяйкой дома — прибыли первые рабочие. Представитель фирмы, приславшей рабочих для того, чтобы на месте старого теннисного корта разбить фруктовый сад, объяснил ей, что старые деревья поражены каким-то медовым грибком, поэтому нужно сменить участок.