Этель Куимторп - Любовные колокола

— Я еще должна поискать.

— А что будет, когда ты везде посмотришь?

— Я… Я подумаю об этом, когда придет время, хорошо? Сейчас моя работа в самом разгаре. Уединение здесь просто бесподобное.

— Я думал, для тебя эта необыкновенная история настолько важна, что в ней должна быть верна каждая деталь?

Мадж слегка покраснела и выглянула из окна. Да, она так тоже считала когда-то и в то время верила в каждое свое слово. Но история, кажется, начинала жить самостоятельной жизнью. Вместо ответа Мадж промычала что-то неопределенное.

— Что ты скажешь, если я буду приезжать на выходные?

— Я… это же твой дом. Ты можешь проводить здесь столько времени, сколько захочешь.

Олджи откинулся на спинку стула и посмотрел на нее прищурившись. Что-то он недоговаривал, какие-то мысли, по-видимому, беспокоили его. Слегка ухмыльнувшись, муж сделал глубокий вдох и задержал дыхание так, что его грудь выгнулась под тонкой хлопчатобумажной рубашкой. Вдруг зазвонил телефон.

— Я возьму трубку в прихожей, — сказал он.

Мадж взглянула на пустой стул, на котором он только что сидел, и почувствовала себя невыносимо одинокой. Как во сне, она встала со своего стула и пересела на стул Олджи, все еще хранивший тепло. От пиджака, оставленного на спинке стула, повеяло мужским ароматом, смешанным с запахом леса, и ей захотелось наполнить им свои легкие. Она никогда никого так не любила, как любит Олджи, знала это еще тогда, когда выходила за него замуж, а почувствовала любовь, когда впервые увидела его. Возможно, это не совсем любовь с первого взгляда, но, что бы это ни было, это неповторимо. Когда его не было рядом, ей было ужасно тяжело. Но еще тяжелее — когда он рядом, напомнила себе Мадж мрачно.

Олджи стал приезжать на выходные. Он появлялся в пятницу вечером и уезжал утром в понедельник, а ведь мог бы приезжать и в субботу, а уезжать в воскресенье. Мадж изо всех сил сдерживала свою радость. В конце концов, это его дом, убеждала она себя, естественно, что он хотел проводить здесь как можно больше времени, тем более во время перестройки дома.

Они никогда не ссорились, даже наоборот — были невыразимо вежливы друг с другом. Олджи спрашивал ее о работе, и Мадж отвечала охотно, но не вдаваясь в подробности. Спрашивал о доме — и она рассказывала обо всех проблемах, с которыми столкнулись мастера. Иногда они прогуливались вдвоем и обсуждали, какие кусты нужно подрезать и хорошо ли будет смотреться цветник, если его разбить у террасы. Олджи брал ее с собой в клуб пообедать. Она изучала меню, пока муж просматривал список вин, и никогда не ела то же, что и он, однако всегда завидовала его выбору.

Как-то сентябрьским вечером, когда они гуляли по берегу искусственного прудика, Мадж вдруг рассмеялась.

— Что ты? — спросил Олджи.

— Ну просто… — Она подавила смех. — Ты ведь помнишь эти телевизионные программы по садоводству?

— Я не смотрю телевизор, — ответил он и очень вежливо прибавил: — Но все равно, расскажи мне, пожалуйста.

— Ну, они как-то показывали эксперта, разгуливающего по берегу какого-то красивого прудика — такого, как этот, — вместе с его владельцем. И просто… наш диалог напомнил мне их.

— И кто из нас кто? — вежливо поинтересовался он.

— О… Ты владелец, конечно, — ответила она.

— А ты — эксперт? — спросил он сухо.

— Нет! — покраснела Мадж. — Нет… Раньше я считала себя экспертом во всех областях. Теперь я так не считаю.

Олджи изумленно уставился на нее.

— Мне очень жаль. — Эти слова прозвучали мягко, было ясно, что он имел в виду что-то важное.

Мадж закусила губу и отвернулась.

— Жаль чего? — спросила она тихо.

Но он не ответил и пошел взглянуть на хризантемы. Мадж обрадовалась — ей надо было собраться с мыслями. Олджи редко молчал в последнее время, а когда не отвечал, это напоминало ей о тех днях, когда они оба были далеко не вежливы друг с другом.

Вечером, когда они ехали в клуб, было прохладно, и Мадж, скрестив руки на груди, закуталась в плотную хлопчатобумажную кофту ее серебристо-белого брючного костюма, жалея, что не надела что-нибудь потеплее. Олджи старался носить костюмы как можно реже, предпочитая им свободную, удобную одежду. Помимо неизменных рубашки и джинсов, он был в этот раз в свитере.

— Ты замерзла, — заметил муж, стягивая свитер и предлагая его ей.

— Нет! — воскликнула она нервно. — Со мной все в порядке. Просто уже чувствуется осень, но мне это даже нравится.

Он сунул свитер ей в руки и твердо попросил:

— Надень.

Мадж в панике взглянула на него, но сделала, как он велел. Свитер сохранил его тепло, его запах. По всему ее телу пробежала горячая волна. Господи, помоги!

— Я обещал отвезти тебя на Соломоновы острова в сентябре и не хочу, чтобы ты заболела, — пояснил Олджи.

— О, я не восприняла это как обещание, — ответила она. — Раньше мне надо было на публике показываться в качестве твоей жены ради твоего бизнеса. Поэтому и договорились, что надо устроить показной медовый месяц. Но раз сэр Гейбон… Ведь это больше не нужно, правда?

— Сэр Дэниел все еще начеку. Он не собирается сдаваться, пока не пройдет шесть месяцев.

— О, — вздрогнула Мадж. — Значит, он все еще не удовлетворен?

— Нет.

Мадж нахмурилась.

— Но почему? Он показался мне очень приятным человеком. А ты… совсем не такой, каким я тебя представляла. Так в чем проблема?

— Проблема в том, что у сэра Дэниела нет наследника. Мой отец и он вместе начинали когда-то и были очень хорошими друзьями.

Мадж открыла рот.

— Не говори мне, что ты хочешь, чтобы у нас был ребенок, Олджи.

— Мадж! — воскликнул он радостно. — Ты только что сделала еще один поспешный вывод!

— О, прекрати.

— Но это же чудесно! Я думал, что ты уже никогда больше не сделаешь необдуманных шагов. — Он широко улыбнулся.

— Не смейся! Ты молчал — я и делала поспешные выводы. Скажи мне правду. Почему сэр Дэниел так настаивал, чтобы ты женился?

— Он знает меня с детства. И считает отступником от традиционного строительства. Должен признаться, я действительно всегда все делал по-своему. Я, например, долгие годы отказывался носить костюм. В последнее время у него возникли проблемы со здоровьем, так, ничего серьезного, но этого оказалось достаточно, чтобы подумать об отдыхе. Тогда я и предложил выкупить у него фирму, но он слишком хорошо помнит меня подростком и сказал, что был бы рад продать мне дело, но только после того, как я женюсь, — не раньше.

— Значит, ты хочешь взять меня на Соломоновы острова ради здоровья сэра Дэниела? Тогда он уйдет в отставку с чистым сердцем?

Олджи покачал головой.

— Пусть остается в совете, сколько захочет, а я никогда не делаю ничего такого, чего не хотел бы делать, Мадж.