Барбара Картленд - Люби меня вечно

— Откуда это? — спросила она.

— Франсуа зарабатывает тем, что разносит их, — ответила Рене.

— Так ваш Франсуа работает на герцога де Шартра? — спокойно, как бы между прочим, поинтересовалась девушка, закончив писать.

— К сожалению, не постоянно. Иногда он получает задания из Пале-Рояля, и за это ему неплохо платят. Но иногда нам приходится неделями жить на гроши.

— Позаботьтесь, чтобы аптекарь положил травы в разные пакеты, — сказала Эме, подавая ей листок.

Рене повертела листок в руках. Было ясно, что читать она не умеет. Потом, не говоря ни слова и крепко зажав в руке пряжки, она торопливо вышла.

Качая и уговаривая малыша, Эме обдумывала то, что только что случайно узнала. Итак, она похищена герцогом де Шартром! Возможно, в отместку за то, что герцог Мелинкорт сумел перехитрить его. Эме стало так страшно, как никогда еще в жизни. Если бы герцог знал, что с ней приключилось! Она рвалась к нему всей душой. Всегда он приходил ей на помощь. А сейчас она сидела здесь совсем одна.

Что ожидало ее в будущем? Не может не быть какого-то пути к спасению: можно попытаться убежать, а может, герцог все же сумеет найти ее и освободить.

В ее сердце продолжали жить вера в Бога, любовь к герцогу и надежда на счастье. Неужели сейчас они ее подведут?

Не в наказание ли за побег из монастыря судьба послала ей эти испытания? Но Эме тут же решила, что какие бы страдания ни выпали на ее долю, она все равно будет благодарна судьбе, которая свела ее с герцогом и позволила познать любовь. Любовь поистине чистую и святую, бескорыстную, не требующую награды. Эме хотела лишь боготворить человека, которому отдала свое сердце с первого мгновения их встречи.

— Спасибо, Господи, спасибо! Благодарю тебя... — шептала она в молитвенном экстазе, забыв, где находится, не слыша крика ребенка, не ощущая, как затекла закованная нога. Там, куда она воспарила душой, существовал лишь свет, мир и высшая любовь.

На землю Эме вернула Рене. Она влетела в комнату с пылающими от возбуждения щеками и горящими глазами.

— Двести франков! — срывающимся голосом произнесла она. — Мне дали за твои пряжки двести франков!

— Я очень рада, — ответила девушка. — Ты купила лекарство?

— Да, и лекарство, и курицу. Она не очень жирная, поэтому мне ее продали подешевле.

— Отлично. Поставь вариться курицу, а лекарства принеси мне. Мне нужен кипяток и две-три миски.

Оказалось не так просто объяснить Рене, что миски должны быть чистыми, а вода действительно кипеть. Однако Эме все-таки удалось это сделать, и, приготовив отвар, она потребовала чистую ложку и начала сама поить малыша, по капельке вливая душистую водичку в маленький ротик.

От цветков апельсина лекарство приобрело приятный сладковатый привкус, и ребенок с жадностью глотал его, уже после нескольких капель совсем успокоившись.

— Посмотри-ка, ему нравится! — радостно воскликнула Рене. — Он еще никогда такого не пробовал!

— Но это можно давать только тогда, когда ребенок болеет.

Жан уснул уже после дюжины ложек лекарства. Спал он долго, мирным и спокойным сном, а Рене не уставала твердить, что это не что иное, как истинное чудо.

— Когда он проснется, ему сразу нужно дать бульон, — распорядилась Эме и объяснила, как правильно варить курицу. Наверное, более трудной задачи она не выполняла еще ни разу в жизни: прикованная к стене девушка могла лишь давать инструкции, а Рене оказалась на редкость неаккуратной и неумелой. Но все же, покупая курицу, она не забыла луковицу, чеснок и несколько крохотных грибков.

— Ах, если бы мы всегда могли так питаться! — с тоской воскликнула женщина, согнувшись над очагом. — Но что можно купить на одно су, кроме хлеба?

— Вам надо сберечь оставшиеся деньги на еду для маленького Жана. Я не стану говорить вашему мужу, что у вас есть деньги.

Ребенок проснулся, попил немножко бульону и снова уснул. Жар у него явно спадал.

— Никогда бы не подумала, что аристократка вроде тебя умеет нянчить и лечить детей, — призналась Рене.

Франсуа вернулся домой, когда уже стемнело. Жан не просыпался, и мать отнесла его наверх и положила на соломенный матрас, на котором обычно спали они с мужем. Эме отказалась от еды и проглотила только" кусочек хлеба, запив его вином. Пить воду, которую приносили откуда-то с улицы, она побоялась.

Мужу на ужин Рене купила хлеба и кусок колбасы.

Франсуа, однако, явился домой явно сытым и не очень трезвым.

— Убери отсюда эту гадость, — скомандовал он, отшвыривая колбасу в сторону, — у меня есть срочная работа. Видишь, что я принес? Они умные, черти, правда?

Из кармана он вытащил пухлую пачку памфлетов и швырнул их на стол. Потом бросил один Эме. Стоило ей взглянуть на листок, как краска залила ее лицо, а сердце гулко застучало в груди.

В центре свежеотпечатанной листовки была она сама, завернутая в британский флаг. Вокруг в непристойном отвратительном виде были изображены королева, кардинал, герцог, король Швеции, граф Аксель Ферсен.

Девушка яростно скомкала листовку и швырнула на пол.

— Как только не стыдно печатать подобную ложь! — закричала она, вскакивая на ноги. — Все это просто отвратительно! Посмотрите на меня, разве можно поверить, что я на такое способна?

— Кому какое дело? — пожал плечами Франсуа.

— Вам должно быть стыдно заниматься такими делами! — возмущалась Эме. — Вы взрослый человек, у вас жена и ребенок, а вы разносите эту гнусную ложь! Неужели вам не стыдно зарабатывать деньги таким способом?

— Эти аристократы, — обратился к жене Франсуа, — сразу начинают кричать, стоит их задеть! Ну уж сегодня она покричит! Ей конец. Я получил приказ.

Эме словно оцепенела, ей стало очень страшно.

— Какой приказ? — спросила Рене.

— Такой. Она отправится в реку. И знаешь, что ей придется держать в руке?

— Ты что, хочешь сказать, что должен утопить ее?

— Я сказал, что должен кинуть ее в реку. Возможно, она окажется мертвой ещё раньше.

— Я не потерплю убийства, — угрюмо ответила Рене. — Однажды ты доиграешься и сам окажешься на гильотине.

— Сначала пусть меня поймают! Когда надо сделать что-то серьезное, всегда обращаются именно ко мне. Когда ее найдут, все будет выглядеть как самоубийство. И знаешь, из-за чего? Вот забавно! Она покончит с собой из-за этой карикатуры. «Бедная леди, — скажут все, — она так расстроилась, что бросилась в реку!» Ну не смешно ли?

Франсуа откинулся на спинку стула, и его грубый смех долго еще сотрясал стены комнаты.

Гуго, как обычно, завтракал в семь. Неожиданно в комнату вошла Изабелла, бледная, с темными кругами под глазами. Он поднялся.

— Ну как я могла спать? — ответила она на невысказанный вопрос Гуго. — Я всю ночь пролежала, раздумывая, что же могло случиться с несчастной девочкой. Горничная сказала мне, что вы уже внизу, а Себастьян вообще не ночевал дома. Где же он может быть?