Марина Юденич - Доля ангелов

Был ведь хороший повод выйти сухим из воды. Допускаю вполне: Антон не ездил в издательство. Не королевское это дело, в конце-то концов. Встречались действительно на другой территории. И — взятки гладки. Охрана, в принципе, не обязана помнить всякого, с кем когда-либо общался Тоша.

Он, однако, настаивает.

Зачем? Не понимаю. Еще одна вязанка дров — сухих и горючих — в костер моего любопытства.

Тот, разумеется, вспыхивает с новой силой.

Утром, едва дождавшись приличествующего времени, звоню, готовая, в принципе, ко всему.

Узнать, к примеру, о том, что визитка липовая, никакого издательства «Премьер» не существует. Или — существует, но человека, чье имя значится на визитке, там не знают. Или — знают, но вчера ни на какие пресс-конференции он не ездил, а про Антона Полонского слышит впервые. Или — не впервые, но исключительно из прессы.

Et cetera…

Дурацкая шутка, розыгрыш, наваждение, в конце концов.

Однако ж — ничего подобного.

Да, отвечают мне по указанному номеру, знают, ждут. В любое удобное время.

Надо ли говорить, оно наступает через полтора часа — ровно столько потрачено на сборы и дорогу до издательского офиса.

Там, в небольшом безликом кабинете, обставленном, возможно, дорогой, но совершенно обычной незатейливой мебелью, меня встречает «тип с водянистыми глазами».

Молодой человек неброской внешности — совершенно под стать кабинету. Глаза у него действительно очень светлые, притом какого-то неопределенного цвета. Блекло-голубые? Серо-голубые? Бледно-зеленые? Невозможно сказать наверняка.

Сам он тоже какой-то неопределенный и неуверенный. Не хозяин вроде. А так — заглянул на пару минут по какой-то нужде. То ли проситель, то ли клерк. Никак не владелец крупного издательского дома.

Однако ж он — собственной персоной. Табличка у двери тому порукой. И вежливая девушка-секретарь в приемной.

Что ж, у каждого свой стиль.

Он между тем смотрит в сторону. Говорит аккуратно, будто вслепую нащупывает слова.

— С Антоном Васильевичем мы знакомы года два. Кто-то случайно представил. Где-то. Сами, наверное, знаете, как бывает. Потом встречались пару раз — тоже мельком. Три месяца назад он позвонил и попросил о встрече.

— Попросил?

— Да. Вас это удивляет?

— Нет. Скорее интересует: вы встречались здесь, в вашем офисе?

— Да. Здесь. Именно в этом кабинете, если быть точным. А почему вы спрашиваете?

— Так. Некоторые личные обстоятельства… К вам это не имеет отношения. Простите, что перебила. Итак, Антон Васильевич прибыл к вам…

— Да… не с пустыми руками. Он принес рукопись. Сказал, что много размышлял последнее время, мысли записывал — хочет теперь поделиться с читающей публикой, так сказать. Мы поначалу решили: мемуары. Возраст, правда, еще не располагал… Но всяко бывает. Прочли — оказалось иначе. Интереснее. Откровенно говоря, мы не ожидали…

Он все время говорит «мы», и в конце концов это начинает раздражать.

То ли «мы, императоры всея Руси…».

То ли некий загадочный круг посвященных, от лица которых вещает.

Это, пожалуй, подходит.

— Простите, что перебиваю снова. «Мы» — это кто?

— Мы? — Он как будто искренне удивлен вопросу. — Ну как вам сказать… Я, мои коллеги. Заместители, главный редактор, конечно же. Рукопись читали несколько человек.

— Понятно…

Ни черта на самом деле мне не понятно.

То есть понятно, конечно, что у каждого руководителя есть заместители, в каждом издательстве существует главный редактор и еще туча всякого народа.

Однако ж нечасто на моей памяти владельцы компаний говорили о себе во множественном числе, имея в виду персонал.

— Значит, это был роман?

— Скорее, повесть. Довольно необычная. Такая, знаете… С элементами мистики. И философии. Вроде притчи. Наши маркетологи, кстати, считают — может пойти. Хотя сомнения были. И есть. Но мы решили печатать. Антон Васильевич подписал договор… И тут…

— Его не стало.

— Да. Простите, я не принес соболезнования.

— Все нормально. Я могу прочесть рукопись?

— Конечно! Я ведь затем и просил о встрече. Мы — повторюсь — готовы печатать. И вероятнее всего, напечатаем в ближайшее время. Но не хотелось бы… без вашего ведома. Вопрос не юридический и не финансовый даже. Договор подписан и — как говорится — вступил в законную силу. Должен сказать, финансовая сторона Антона Васильевича почти не интересовала. Он, собственно, предлагал возместить расходы…

— Вот как?

— Нет, нет, не беспокойтесь. Этот вариант обсуждался, но… понимаете… если бы рукопись вообще не представляла интереса… Тогда — возможно. А так мы пошли обычным путем. Сумма авторского гонорара предусмотрена соглашением. Она невелика, в общем, стандартная для России. Словом, нас в большей степени волнует этический момент. Вы правопреемник… И мы считаем, необходимо…

Он окончательно заплутал в своем множественном красноречии.

Официальную часть встречи — по всему — пора завершать. Неофициальной, впрочем, не планируется. Главное — заполучить повесть.

Или — роман.

Там будет ясно: печатать — не печатать. Поживем — увидим.

А точнее — почитаем.

Через полчаса я покидаю издательство.

Рукопись — при мне. Тонкая — страниц тридцать — папка с допотопным шнурком вместо застежки.

Четвертушка стандартного листа наклеена снаружи. На ней — крупным жирным шрифтом — имя автора, название романа.

Не верю глазам. Не замечаю ничего вокруг.

— В офис?

— Домой.

И — все.

Погружаюсь.

Дело, разумеется, было ночью, потому что я не имею дурного обыкновения спать днем.

Если только не пьян мертвецки. Такое случается, но, хлебнув как следует, я не вижу снов.

Ночь — другое дело.

Я никогда не верчусь во сне, как некоторые. Лежу смирно, аккуратно до самого пробуждения.

Зато душа свободна. И уж она-то — можете поверить — не задерживается под одеялом. Любит — бродяга — гулять по миру, заводить разные приятные знакомства с такими же, как она, блуждающими душами.

Этой ночью стало душе моей отчего-то неловко. Вроде утратила прежнюю легкость. Хотела пуститься в странствование, не стремясь никуда определенно. Но не смогла. Будто что-то мешало. А вернее — звало.

Незадача, однако! Столько лет беззаботно фланировала во вселенском пространстве, и вдруг появилось желание отправиться куда-то, в точно указанное место.

Но загвоздка-то заключалось именно в том, что никем ничего указано не было.

Что-то смутное, где-то вдали, возможно — на востоке, но вполне может быть — на юге. Запад тоже не исключается. И север — если призадуматься.