Марина Юденич - Доля ангелов

Поди разберись.

Заволновалась душа, но решила все же не отказывать в привычном. Пустилась в путь. Без особой радости, впрочем. Скорее, в тревоге.

Так бывает. Собираешься, к примеру, в обычную дорогу. На отдых. Или — в какие гости. Или — просто прошвырнуться в чужих краях. Ничего необычного. Ездил сто раз, летал, даже плавал. И вдруг накатывает тревога. Начинаешь дергаться беспричинно, оглядываться по сторонам. То ли — караулят, притаившись в толпе. То ли — пытаются предостеречь добрые поводыри по жизни. Настроение уже совсем не то.

Но все равно отправляешься в путь. Чтобы, к примеру, не прослыть мнительным идиотом.

Вот и она — отправилась. А тревога росла.

Мне приснился отель.

Маленький, уютный, недорогой — в центре города, залитого мерцанием огней, дорогим вином и дешевой любовью.

Был уже поздний вечер, и ночь совсем не за горами, и публика в lobby-bar расслабленная вполне. Красивые женщины, между прочим.

И вроде бы — джаз: негромкий, хриплый саксофон — «Опавшие листья» Владимира Косма.

Янтарный Scottish в тяжелом стакане. Двойной, разумеется.

Сигаретный дым стелился по головам, подрагивал в полутьме серебристый зев саксофона.

Он появился неожиданно. Ниоткуда. Словно сгустился прокуренный полумрак, сплелись загадочно сизые клочья дыма. Из них возникла человеческая фигура.

Вполне реальная на первый взгляд.

А на второй — если присмотреться как следует — тоже какая-то дымчатая. Серая, невнятная, зыбкая.

Может, так.

Но вполне вероятно, совсем иначе.

Нормальный мужик. Ну, не слишком яркой наружности. Что ж с того? Таких, между прочим, большинство вокруг.

Волосы — бобриком, аккуратным, неброским и таким коротким, что не разобрать цвета, — кожа на черепе зато просвечивает очень отчетливо. Потому, может, что волосы светлые? Или — седые? Черт его знает!

А лицо молодое. Вернее, не старое. Потому что откровенно старое — всегда заметно. Юное, впрочем, тоже. С вызывающим таким румянцем. Где мои семнадцать лет?

У того странного типа, что материализовался в полумраке, лицо было не старым, но и не молодым. Нормальное совершенно лицо, без особых примет — нос ровный, глаза небольшие, рот стандартный, скулы симметричные, лоб покатый.

Надо ли говорить про одежду? Впрочем, если бы и надо — ничего определенного сказать не могу. Нечто приличное. Но не более того. Вроде спокойного серого цвета, а может, и не серого вовсе.

Он заговорил.

И голос оказался под стать фигуре: негромкий, невысокий, но и не слишком низкий. Не тенор, не бас. Баритон, вероятно. К тому же едва различимый в глухом ворчании людного места.

— Вы позволите?

Обычное дело.

Столики заняты, а я один.

Однако взяла досада. Потому как не хотелось никакого общения, тем паче — с такой необъяснимой личностью.

Но — делать нечего, кивнул. Недружелюбно, впрочем. Он не заметил. Или не обратил внимания.

Присел аккуратно, откуда-то тотчас взялся на столе стакан. Или — кружка? А может, рюмка. Не помню. Емкость с какой-то жидкостью, одним словом. И не вздумайте только спросить меня — какой. Не скажу. Что-то пил мой таинственные vis-a-vis, помню — точно. Отхлебывал аккуратно, поджимал, промокая, губы. Но — что именно? Разрази меня гром, не отложилось в сознании.

Да и что бы ни пил, в конце концов! Какая, к черту, разница?

Разговор — вот что было по-настоящему интересно.

— Не хотелось бы играть с вами в прятки.

— Я предложил?

— Не вы, не вы, господин… — Он назвал мое имя.

Упс!

Вечер мог сложиться интересно. Что не радовало. Но и не пугало поначалу.

Факт.

В этом сне мне вообще все было параллельно, как теперь говорят. Раньше бы сказали — безразлично. Что по сути одно и то же.

Словом, реакция был слабой, можно сказать, что реакции почти не последовало, разве что взглянул на собеседника чуть более внимательно, чем прежде.

Он, впрочем, принял как должное. Знал — полагаю — стервец, с кем имеет дело. Изучал предмет.

Продолжил невозмутимо:

— Предложили не вы. Однако ж, взвесив все, я решил обсудить условия с вами. Сначала — с вами. А уж потом… В зависимости, так сказать, от наших договоренностей…

Фраза вышла долгой и путаной.

Совсем не в его стиле.

Это, впрочем, стало понятно позже, когда разговор состоялся вполне и я получил возможность судить о стиле.

Тогда же, рассуждая задним числом, я понял: он сознательно лопотал именно так — загадками и довольно бессвязно. Хотел завести меня, разозлить, втянуть в полемику. Знал, скотина: не терплю длинных, лишенных очевидного смысла речей. Завожусь с пол-оборота.

И — готово!

С чего бы ни пришлось — начало положено.

Так и вышло.

— О чем, собственно?

— Докладываю. Дело, видите ли, заключается в том, что известная нам обоим особа изволит теперь разыскивать меня, дабы заказать одну работенку.

— Вы умеете говорить толком?

— Умею, можете не сомневаться. Вот только тема больно деликатная, боюсь, как бы вы не огорошились без надлежащей подготовки.

— Не бойтесь.

— В самом деле? Славно! Стало быть, известная особа желает поручить вашему покорному слуге ликвидацию.

— Чего — ликвидацию?

— Кого, сударь. Вас-с. Собственной персоной. Такие дела.

— Убить?

— Так точно. Ликвидировать.

— А по морде?

— Сколько угодно. Я битый.

— А в полицию?

— Глупо.

— Значит, киллер?

— Да хоть горшок. Лишь бы не в печку.

— Ну, допустим. Она разыскивает. А вы — ко мне? Почему?

— Потому что она еще только разыскивает. А вернее, подумывает, как бы разыскать. Вашу степень готовности я расцениваю как более высокую. К тому же возможности ваши много существеннее. Арифметика-с. Даже не алгебра.

— Касательно расчетов — пожалуй. А данные? Откуда дровишки?

— Из лесу, вестимо. Предел откровенности высок, но ограничен. Профессиональную тайну, в конце концов, никто не отменял.

— Профессиональную?

— Напрасно иронизируете. У нас — в первую очередь.

— Готов признать. Выходит, однако ж, вы ее нарушаете.

— Аргументируйте.

— Чего ж тут аргументировать? Тайна вклада, к примеру. По аналогии. Человек вам — деньги, а вы, задрав штаны, — к конкуренту.

— Штаны опустим. В остальном — подмена понятий. Никаких денег, никакого человека. Ситуация. Первоклассный банкир — продолжу вашу аналогию — знает, к примеру, как обстоят дела в стане потенциальных клиентов?

— Допустим.

— Наверняка. Идем дальше. Может он — опять же к примеру — взвесить возможности, степень — улавливаете мотив? — готовности, тому подобное… И, оценив ситуацию, сделать первый шаг? Вероятная коллизия?

— Теоретически…

— И на том спасибо. Банкир, стало быть, может теоретически. Ну, так из этого следует, что ваш покорный слуга представляет сообщество более прогрессивное. Только и всего.