Нора Робертс - Братья по крови [litres]

– Я работал. Мистер Хоукинс давал мне зарабатывать карманные деньги в развлекательном центре – я протирал пол и разносил заказы в гриль-баре. Мне стало гораздо легче, когда пришел Кэл. Потом Фокс.

– А я изводил родителей, чтобы меня отпустили. Наконец отец сдался и повез меня в клуб. Думаю, он хотел поговорить с отцом Кэла, а если получится, то и Гейджа.

Таким образом, Брайан – мистер О’Делл – и мой папа сидели за стойкой бара и пили кофе. На этом этапе они не привлекали Билла, отца Гейджа.

– В первую очередь потому, что отец не знал о моем приключении, – пояснил Гейдж. – Пока они сами не решили, что делать, не было смысла навлекать на мою голову неприятности.

– А где был твой отец? – спросила Сибил.

– Поблизости. За игральными автоматами. У него был один из коротких периодов трезвости, и мистер Хоукинс поручил ему какую-то работу.

– Механизм возврата шаров, вторая дорожка, – пробормотал Кэл. – Я помню. Казалось, это обычный летний вечер. Подростки и несколько студентов у пинбола и в зале видеоигр. На четвертой дорожке играла семья с маленьким ребенком, думаю, лет двух или трех. Довольно капризный. Мать вывела его из зала незадолго до того, как все случилось.

Кэл глотнул воды. Он отчетливо видел эту картину.

– Мистер Гатри сидел за стойкой бара, пил пиво, ел хот-дог с жареной картошкой. Он приходил один раз в неделю. Довольно приятный парень. Торговал напольным покрытием, двое детей-старшеклассников. Раз в неделю посещал боулинг, когда его жена с подругами ходила в кино. Как по расписанию. Мистер Гатри заказывал хот-дог, жареную картошку и постепенно напивался. Отец любил повторять, что мистер Гатри пьет тут потому, что может сказать себе: раз это не бар, а боулинг, значит, и пьет он не по-настоящему.

– Буянил?

– Ни в коем случае. Он был, как выражается мой отец, милый пьяница. Никогда не скандалил и даже не раскисал. Мистер Гатри приходил в четверг вечером, заказывал хот-дог и картошку, выпивал четыре или пять кружек пива, смотрел на игроков, беседовал с другими клиентами. Около одиннадцати оставлял на стойке пятидолларовую банкноту в качестве чаевых и уходил домой. Насколько я знаю, в другие дни он не позволял себе даже банку пива. Только по четвергам.

– А у нас он покупал яйца, – вспомнил Фокс. – Дюжину коричневых яиц, каждое воскресенье, утром. Ладно, продолжай.

– Время приближалось к десяти, и мистер Гатри пил очередную порцию. Шел между столиками с бокалом в руке, – сказал Кэл. – Вероятно, хотел взять пиво и встать у дорожек, чтобы посмотреть, как другие играют. Некоторые посетители заказали гамбургеры. В их числе был Фрэнк Диббс – обладатель рекорда лиги и тренер детских команд. Мы сидели за соседним столиком. Отец предложил нам сделать перерыв, и мы угощались пиццей. Диббс сказал ему: «Привет, Гат. Моя жена хочет новый линолеум на кухню. Скидку сделаешь?»

– А Гатри лишь улыбается в ответ. Знаете, такая улыбка, не разжимая губ. Потом берет лежащую на столе вилку и втыкает в щеку Диббса. И пошел дальше. Крики, шум, вилка торчит из щеки мистера Диббса, и по щеке течет кровь. Гатри останавливается позади второй дорожки и пьет пиво.

Кэл сделал большой глоток, чтобы собраться с мыслями.

– Мой отец хотел нас увести. Поднялась суматоха, а спокойным оставался только Гатри, хотя именно он, по всей видимости, и сошел с ума. Твой отец бросился на помощь Диббсу. – Кэл повернулся к Фоксу. – Я помню, как он поддерживал голову раненого. Диббс уже выдернул вилку, а твой отец схватил салфетки и остановил кровь. Когда он вез нас домой, его руки были в крови.

Кэл покачал головой.

– Впрочем, неважно. Нас отвезли домой. Гейдж поехал со мной – мой отец об этом позаботился. Сам он вернулся уже ночью. Я слышал, как он приехал; мать его ждала. Я слышал его рассказ: Гатри арестовали, а он сидел в своей камере и смеялся. Как будто это удачная шутка. Потом, когда все закончилось, Гатри ничего не помнил. Никто не помнил, что происходило в ту неделю, а если и помнил, то отмахивался. Мистер Гатри больше не приходил в клуб. Следующей зимой они уехали.

– Что еще случилось той ночью? – спросила Сибил.

– Изнасиловали девушку. – Гейдж поставил пустую чашку на каминную доску. – Встречалась со своим приятелем на Дог-стрит. Он не остановился, когда она сказала «нет», не остановился, когда она стала плакать, кричать. Изнасиловал на заднем сиденье своего «Бьюика», потом вышвырнул прямо на дорогу и уехал. Пару часов спустя врезался в дерево. Оказался в той же больнице, что и девушка. В отличие от нее, не выжил.

– Домашняя собака напала на восьмилетнего мальчика, – продолжил Фокс.

– Посреди ночи. Пес три года спал с ребенком. Родители проснулись от детского крика, а когда прибежали в спальню, собака набросилась и на них. Отцу пришлось отбиваться бейсбольной битой.

– А потом стало еще хуже. В эту ночь и в следующую. – Кэл тяжело вздохнул. – Хотя он не всегда ждал ночи. Не всегда.

– Тут просматривается закономерность, – задумчиво произнесла Куин и подняла глаза, когда голос Кэла прервал течение ее мыслей.

– Какая? Обычные люди вдруг звереют или сходят с ума?

– Мы все видели, что случилось с Лэмпом. Только что ты рассказал о другом домашнем питомце, думаю, были и еще подобные случаи. А первый инцидент, свидетелями которого вы стали, произошел с мужчиной, выпившим несколько кружек пива. Вероятно, он был немного пьян. В таком состоянии разум притупляется. Ты становишься восприимчивым.

– Значит, Гатри легче поддавался воздействию, потому что был пьян или, по крайней мере, под мухой? – Фокс сел. – Вполне логично.

– Сексуальное возбуждение и неудовлетворенность тоже затуманивают мозги. – Куин постучала карандашом по блокноту. – Приведите в такое состояние подростка, и он станет восприимчивым.

– Убедительно. – Кэл провел руками по волосам. Почему они сами этого не заметили? – А еще мертвые вороны. В том году в наш день рождения вся Мейн-стрит была усыпана десятками мертвых ворон. Некоторые птицы погибли, когда бились в окна. Мы всегда думали, что тут есть какая-то связь, хотя никто из людей не пострадал.

– Так всегда начиналось? – спросила Лейла. – Вы не помните?

– Первое, что я помню из следующего раза, – Майерсы нашли соседскую собаку, утонувшую в их пруду на заднем дворе. Потом была женщина, которая заперла ребенка в машине, а сама отправилась в салон красоты – маникюр, прическа и все такое. – Это были уже девяностые годы, – прибавил Фокс. – Кто-то услышал детский плач, вызвал полицию. Копы вызволили малыша, но когда пришли к женщине, та заявила, что у нее нет детей. И она не понимает, о чем они толкуют. Потом выяснилось, что она две ночи не спала – у ребенка были колики.