Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

– Попозже я еще к тебе подойду и проверю, как ты, – уже неизвестно в какой раз пообещала я.

Еле волоча ноги, я подошла к кувшину – помощницы Каролана без конца подливали в них чистую горячую воду. Я вытянула руки, и одна помощница выдавила на мои загрубевшие ладони мыло из флакона, а другая осторожно стала лить воду. Намыливая руки, я краем глаза следила за Кароланом. Целитель целеустремленно ходил от одного тюфяка к другому. Его движения были быстрыми и уверенными. Казалось, он не знает усталости.

Вытерев руки, я потянулась и запрокинула голову, разминая затекшие мышцы шеи. До чего плечи сводит! Услышав, как чей-то слабый голос окликает меня по имени, я механически ответила:

– Сейчас приду!

Оказалось, что тело меня не слушается. Ноги не шли. В животе забурчало. Интересно, сколько прошло времени с тех пор, как две помощницы Каролана принесли нам обед, состоящий из сыра, хлеба и холодного мяса? Сыр был нарезан сердечками; мы с Кароланом рассмеялись, увидев, какой свадебный подарок приготовила ему Аланна.

Теперь я поражалась тому, что еще в состоянии смеяться. На меня навалилась страшная усталость – и не только телесная. Я чувствовала себя совершенно разбитой. Вот я, учительница английского и литературы из Оклахомы, стараюсь утешить тяжело больных людей. И они верят в меня. Они даже просят, чтобы я их благословила!

Рассказывать им истории я еще могу. И читать стихи тоже. Я даже могла бы, пожалуй, растолковать им символику самых туманных и непонятных стихов Кольриджа…

Но быть богиней или жрицей – увольте!

Я почувствовала себя беспомощной, никуда не годной. На глаза навернулись слезы.

– Богиня! – позвал слабый голос из противоположной части зала.

– Госпожа! – услышала я голос Тэры. Ее переместили в ту часть зала, где расположились больные средней тяжести.

– Госпожа Рианнон! – еще один голос, детский, из той части, где лежали тяжелобольные.

Я встряхнулась, кое-как собрала волосы в импровизированный конский хвост и попыталась взять себя в руки – и психически, и физически. Удалось мне это с трудом. Все равно как находиться в классе, полном больных подростков, которые все умоляют меня помочь решить целую страницу сложных алгебраических уравнений… А я в чертовой алгебре ни хрена не смыслю!

Через силу идя на самый слабый голосок, я вдруг поняла: вот в чем дело. Они похожи на моих учеников. И пора мне уже перестать жалеть себя и делать то, что требуется.

Повторяю, профессия медсестры меня никогда не привлекала.

Но дело в том, что для меня страшная болезнь неопасна.

Лежащие здесь люди – мои подданные. Я за них в ответе. В некотором смысле для многих из них я сейчас вместо матери. Термин in loco parentis – «вместо родителей» – утратил для меня абстрактный смысл. Он тоже переместился вместе со мной в другой мир. Пора уже перестать ныть и жаловаться и делать дело (если честно, во всем можно найти светлую сторону. Я была совершенно уверена, что в этом мире зарабатываю гораздо больше в качестве воплощения богини, чем в прежнем – в качестве учительницы. Да и кто бы сомневался? Перемещение в этот мир можно считать своего рода повышением. Совсем неплохо, если тебя «выдвигают» на руководящий пост!).

– В чем дело, солнышко? – Я взяла кубок с водой, стоящий рядом с тюфяком, и помогла девочке попить. Губы у нее запеклись. Все лицо, шею и предплечья покрывали гнойные волдыри. Когда она открыла рот, пытаясь попить, я заметила, что и язык у нее в красных язвочках.

Вода стекала по ее подбородку; я вытерла его концом ее простыни.

– Приятно ездить верхом на Эпоне? – спросила она хрипло, как курильщица с двадцатилетним стажем.

– Да, милая. – Я осторожно вытерла ей лицо влажной тряпкой, которую дал мне один из помощников. – У нее очень плавная походка; кажется, будто летишь верхом на облаке!

– А правда, что она с тобой разговаривает? – Ее глаза, блестящие от высокой температуры, впились мне в лицо.

Я сразу поняла, что передо мной истинная лошадница.

– По-моему, да. Знаешь, она большая умница.

Больная девочка слабо кивнула.

– Как тебя зовут, солнышко?

– Кристианна, – прошептала она.

– Давай с тобой договоримся, Кристианна.

Девочка смотрела на меня во все глаза.

– Ты поправишься, и я отведу тебя к ней. Тогда ты сможешь с ней поговорить. Может быть, она даже тебя покатает.

Я почти пожалела, что предложила это девочке, потому что она сразу же попыталась сесть.

– Погоди! Сейчас ты отдыхай и выздоравливай.

Девочка вздохнула; ее голова упала на подушку.

– Богиня, как по-твоему, ей и правда захочется поговорить со мной? – задумчиво спросила она.

Что-то внутри меня прошептало слова, которые я повторила вслух:

– Эпоне всегда приятно слушать молодые голоса!

– Я хочу услышать ее… – Девочка затихла – то ли заснула, то ли потеряла сознание.

Я убрала тряпку и с грустью посмотрела в ее распухшее личико.

– Надеюсь, ты с ней поговоришь, милая, – прошептала я.

Сначала я ощутила идущий сзади жар, а потом услышала, как он зовет меня:

– Риа!

Я обернулась и едва не врезалась в мускулистую грудь Кланфинтана.

– Ой… привет! – Я прекрасно сознавала, как выгляжу со стороны. Вроде сводной сестрицы горгоны Медузы. А он… сильный, красивый и чудесный. Как всегда!

– Нам недоставало тебя на военном совете. – Его голос, теплый и ласковый, как мед, исцелял мое усталое тело.

– Извини, – ответила я, отчаянно пытаясь хоть как-то пригладить волосы. Но, опустив голову и заметив, что все мое платье в пятнах рвоты, я решила не заниматься прической.

– Надеюсь, ты объяснил им, что меня… м-м-м… задержало.

– Да, они все поняли и высоко оценили твое чувство ответственности перед народом. – С этими словами Кланфинтан взял меня за руку и повел к двери. Я заметила, что Каролан кивнул ему. Кланфинтан распахнул дверь, и мы вышли. Я с удивлением увидела, что день уже клонится к закату; огромные окна освещались последними лучами солнца.

Неожиданно кентавр заключил меня в объятия.

– Ой… – Я тщетно попыталась высвободиться. – Я ужасно грязная!

– Стой тихо, – приказал его глубокий, гипнотический голос. – Я соскучился по тебе!

Услышав такое, я действительно затихла. Он по мне соскучился! Прильнув к нему, я вздохнула и глупо заулыбалась.

– А еще я волновался за тебя. – Он чуть отодвинул меня и заглянул мне в лицо. – Что за волшебство, о котором толкует Аланна? У тебя и правда есть талисман против оспы?

– Да! – Мне понравилось его озабоченное выражение. – На самом деле это никакое не волшебство… это лекарство. Но поверь мне, оно действует. Оспа меня не берет.

– Хорошо. – Он прижал меня к себе и коснулся губами моей макушки. – Не хочу, чтобы ты пострадала.