Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

– Кейтлин, Синтия, Элейн, Александра и Кэтлин. – Пока Виктория их называла, каждая кентавриха (так будет кентавр в женском роде?) исполняла короткий поклон-приседание.

– Мои охотницы, – гордым жестом указала она на красавиц.

– Добро пожаловать в храм Эпоны, – сказала я, стараясь не выглядеть лилипуткой среди статных женщин-кобылиц. – Рада здесь вас видеть, хотя лучше бы встретиться при других обстоятельствах.

Виктория серьезно посмотрела на меня:

– Как охотницы, мы присматриваем за изготовлением луков и стрел и заодно снабжаем всех дичью. Наш опыт пригодится, когда придется выступить против фоморианцев.

– Верно. Нам понадобится вся возможная помощь.

Викторию обрадовало, что я признала их полезность, и она обратилась к охотницам:

– Продолжайте объяснять женщинам, как быстрее и лучше вырезать стрелы. Я скажу поварам, что мы в их распоряжении, когда понадобится свежая дичь.

Охотницы вернулись к работе вместе с другими, мы с Викторией остались одни в молчании среди суетливых, деловитых толп. Трудно оторвать от нее взгляд – она не только поражает, но и интригует. Я привыкла к Кланфинтану и «парням». Как ни странно, они уже не кажутся необычными или причудливыми. Просто… э-э-э… парни. Но самки кентавров совсем другое дело. Внимание привлекает не только красота, будто стоишь рядом с Мишель Пфайфер или Софией Лорен, но возникает миллион вопросов: что значит, черт возьми, быть охотницей, как она ею стала, какое место они занимают в обществе кентавров…

И конечно, знаю, об этом нельзя говорить, но мне до смерти интересно узнать, например… гм… про секс у кентавров. Будь я кошкой, издохла бы от любопытства.

Но вместо этого придумала безопасный вопрос, вполне приличный для Рианнон.

– Не совсем понимаю, какую роль играют охотницы в сообществе кентавров, и хотелось бы больше узнать о тебе и о твоих… – я секунду помедлила, старательно подбирая слово, как стараются только учительницы английского, – коллегах.

– Само понятие означает, что мы охотимся для своего стада, или, можно сказать, клана. Поставляем домашние припасы в виде свежей дичи, мастерски выслеживаем, мастерски изготовляем стрелы, арбалеты и луки. Время от времени присоединяемся к людскому клану, как тебе уже известно.

Я кивнула, будто мне в самом деле это известно, и быстро спросила:

– Значит, мужчины-кентавры не охотятся?

– Только за женщинами.

– Мужчины есть мужчины, – заключила я.

Она кивнула, мы обменялись понимающими взглядами.

– Воевать мы предоставляем мужчинам, – хотя наша богиня-покровительница воинственная Диана. В отличие от нее мы не девственницы, – улыбнулась она. – Уважаем Эпону, приносим ей дань перед началом каждого полнолуния.

Я услышала мысленный шепот и вслух повторила:

– Эпона придерживается высокого мнения об охотницах.

– Благодарим богиню за милость. – На лице откровенное удовольствие. – Не знаю, собираешься ли ты вместе с Кланфинтаном в Глен-Иорсу, но если собираешься, то попрошу твоего божественного благословения на новую родильную рощу Глен-Шурриг, которая будет открыта следующей весной.

Могу только догадываться, что в Глен-Иорсе родился Кланфинтан, и сразу чувствую жуткую неуверенность. То есть даже не знаю места рождения своего мужа.

«Отвечай охотнице!» – промелькнул мысленный голос, поэтому я встряхнулась и сказала:

– С большим удовольствием, как только разберемся с фоморианцами.

– Да… – Виктория понизила голос и продолжала: – Правда, что они похищают человеческих женщин и принуждают к браку?

– В точном смысле не к браку. – В моем голосе звучит ненависть. – Просто насилуют и оплодотворяют. Я всего раз присутствовала при родах, и этого вполне достаточно. Женщину убил родившийся гибрид.

– Помоги им Диана, – молитвенно шепнула она.

– Диана, Эпона и все мы должны им помочь.

– Госпожа Рианнон! – окликнула меня женщина с другой стороны двора.

– Да! Я здесь. – Я махнула рукой, и она поспешила ко мне, узнала в ней одну из помощниц Каролана.

– Госпожа, – присела она в поклоне, – Каролан послал меня за тобой. Просит прийти к нему в палату. Хочет поговорить. – Вид у девушки изможденный, усталый.

– Сейчас приду. – Я повернулась попрощаться с Викторией. – Надеюсь, у нас скоро будет время поговорить подольше. Рада познакомиться с тобой и охотницами. Спасибо за помощь.

– Ты очень добра, госпожа Риа. – Гладкое лошадиное тело склонилось в изящном женском поклоне. – Как учит наша богиня, женщины должны друг друга поддерживать.

– Тут я с тобой согласна, подруга, – бросила я через плечо, направляясь к палате. Увидела, как она вытаращила глаза, потом на лице образовались смешливые морщинки, оно расплылось в улыбке.

Определенно, потенциальная подруга.

Я думала о прекрасной самке кентавра, следуя через двор за помощницей Каролана. В этом мире отсутствует техника. Ни машин, ни компьютеров, ни телевидения, ничего подобного, зато культура этого мира богата и разнообразна. Почему-то я чувствую себя здесь как дома, что странно, поскольку я простая старая (ну, не совсем старая и не совсем простая) белая девушка. Мисс Школьная Учительница «средней Америки», зарегистрированная избирательница. И вдруг оказалась избранницей богини, супругой кентавра (точно не белого парня), противницей вампироподобных тварей (которых не назовешь американцами, даже ньюйоркцами), подругой охотниц, которые, кстати, наполовину лошади.

Пожалуй, мама имела в виду нечто другое, утверждая, что в жизни случается непредвиденное (если правильно помню, речь шла об экономии денег вместо покупки нового платья от Энн Тейлор). Надеюсь, я все же купила проклятые тряпки.

Мы вышли со двора в арку, свернули налево и попали в коридор. Я вспомнила, что вчера шла в палату, отведенную для больных, этим же коридором. Еще раз повернули, и по запаху я поняла, что мы пришли, еще не видя двери. На этот раз ее охраняет молодой кентавр, которого я не узнала. Он поклонился мне и открыл створку.

Дело обстояло хуже, чем вчера. Число пациентов, как минимум, удвоилось. Уже не различишь, где легкие, а где тяжелые больные. Соломенные тюфяки наезжают друг на друга, покрывала постелены прямо на пол, на нем уже почти нет свободного места. Из разных концов помещения доносятся приглушенные голоса и слабые стоны.

Я насчитала трех помощниц, кроме той, за которой иду, и принялась оглядываться в поисках Каролана. Он склонился над тюфяком в дальнем углу палаты. Я видела, как он медленно распрямился, потянулся к концу грязной простыни и накрыл с головой маленького пациента. Потом он повернулся и по-старчески зашаркал ногами, увидев меня. Сначала жестом приказал помощнице унести тело, потом кивнул на импровизированный умывальник, приглашая туда.