Маргарита Кармин - Царица снов

— Фредди!

— Лолиана, — сказал он, протягивая руки сквозь железные решетки садовых ворот, — дайте мне вашу руку, дайте ее в доказательство того, что вы не сердитесь на меня и в знак того, что любите только меня… Слушайте же, — добавил он, судорожно сжав мою руку. — Я свободен, в отличие от вас, которую ежеминутно тиранит чужая тетка…

— Мне страшно, — сказала я.

— Будьте моей женой, — продолжал он, — я отведу вас к моей матери, она достойна быть вашей матерью. Я, конечно, не могу возместить вам роскошь и богатство, какое имеет мистер… как его? Гарри, что ли? Но я знаю: ваша жизнь должна быть свободной, вы — вольная птица, и никакая золотая клетка не удержит вас. Я клянусь, что буду всю жизнь беречь вас и лелеять, потому что я люблю вас, Лили, как никто другой. Бежим со мной…

— Я так и думала, — с горечью ответила я. — Это невозможно.

— Почему?

Я молчала.

— И вы примете свою долю, покоритесь судьбе и даже не попытаетесь бороться с ней? — спросил он, снова помрачнев.

— О боже! — выдохнула я.

— Так, вы любите его! Ну что же, повторяю вам, Лолиана: вы совершенно правы. Конечно, вам куда лучше будет жить вместе с нелюбимым, но зато богатым и знатным мужем, который, быть может, и сам не любит вас!

— Нет, не продолжай! Прошу тебя, молчи!

— Лолиана, я знаю вас уже столько времени; с того дня, как я узнал вас, все мои надежды на счастье были построены на вашей любви. Настал день, когда вы сказали, что любите меня. Я мечтал о будущем, я надеялся, что вы будете моей. Однако счастье, которое мне чудом удалось поймать, мне удержать не удалось.

— Но как мне избежать этого? Неужели нет никакого другого пути, чтобы…

— Лолиана, люди говорят: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Вы должны побороть себя, вы не должны бояться гнева вашей тетки.

— Я не боюсь, — более твердо и уверенно сказала я.

— Значит, вы попробуете? Значит, вы откажетесь? Я надеюсь на вас, Лолиана, — с волнением сказал он.

— Я постараюсь.

— Вы обещаете?

— Знайте, что я сердцем и душой принадлежу вам, — сказала я, вытирая слезы.

— Вы будете моей женой, Лолиана?

Я молчала довольно долго. Я решалась. Я вспоминала все хорошее, что сделала для меня тетка, я вспоминала ее обращение со мной, я представляла себе будущее, жизнь рядом с любимым человеком, и довольно долго в моей душе боролись два чувства — чувство благодарности и любовь.

— Я буду вашей женой, Фред, — сказала я наконец. — Я уйду за вами, я оставлю все. Я готова пожертвовать ради вас всем. Тетка проклянет меня, я знаю ее… послушайте, Альфред, если мне под каким-то предлогом удастся отсрочить свадьбу, то вы подождете, да?

— Клянусь вам: да. Но поклянитесь, что если вас даже силой потащат к священнику, вы ответите отрицательно, чем бы вас ни запугивали, как бы ни проклинала вас тетка.

— Клянусь вам в этом. Клянусь самым святым, что есть для меня на этой земле!

— Но что, если к вашим просьбам останутся глухи? Что, если от вас потребуют немедленного согласия?

— Тогда, Фреди, я ведь поклялась вам. Я вам сказала…

— Но, Лили, как же я обо всем узнаю?

— Через кухарку Нанси.

— Понимаю.

— Боже мой! Знали бы вы только, насколько ненавистен мне этот брак! — воскликнула я, улыбнувшись ему.

— Спасибо, милая Лолиана! Значит, все решено? Вы не измените своего решения, ведь нет?

— Нет, — сказала я.

— Я люблю вас всем сердцем!

— До свидания, до свидания! — выдохнула я, чувствуя, что держусь на последнем дыхании.

— До свидания!

— Уходите же, — прошептала я, видя, что он и не думал двигаться с места. — Прошу вас!

— Вы, правда, не любите его? — спросил он.

— Кого?

— Мистера… как его? Роберта, что ли?

— Боже мой! Вы еще сомневаетесь!

— Благодарю вас, моя любимая! До свидания!

Я с трудом высвободила свою руку, но он снова схватил ее и поднес к своим губам.

Когда он скрылся за поворотом, я упала на скамью и долго сидела так, слушая, как затихает хруст песка под его шагами. Прислонив голову к железным прутьям, я закрыла глаза и безмолвно думала о предстоящем разговоре с теткой.

— Отчего же вы не пошли со своим любимым? — услышала я чей-то сухой насмешливый голос.

Я сделала усилие — повернулась и открыла глаза. Передо мной стоял с презрительной улыбкой мистер Стонер собственной персоной.

— Как видите, судьбе угодно, чтобы я уже дважды застиг вас на одном и том же месте. Вы чего-то испугались? Чего? Неужели меня?

— Да, — с раздражением сказала я, — и я хотела бы попросить вас, если уж вы не можете бросить шпионить за мной, не появляться столь внезапно.

— Я с трудом верю таким словам! — насмешливо продолжал он. — Вы, которая так яростно доказывала в прошлый раз, что не боится меня, вдруг снова испугалась моего появления сегодня. А где же ваши фиалки или незабудки, — что вы там собирали? Ах, кажется, маргаритки!

Я гневно взглянула на него. Этот человек стал мне ненавистен; однако мой взгляд ничуть не смутил его.

— А все-таки жаль, что вы остались здесь. Ваша тетя вновь будет пытать вас и насильно выдавать замуж, а вы… Ваша душа, я знаю, будет стремиться вверх, туда, к своему любимому, в его грязную бедную избушку, не правда ли? Мне искренне жаль вас.

— Я благодарю вас за сочувствие, — ответила я, вставая, — однако я вовсе не нуждаюсь в нем.

— Да? Отчего же? Я думал…

— Думал петух, но попал в кастрюлю! — вспылила я и попыталась пройти. Он загородил мне дорогу. — Пропустите меня.

— Куда же? Ведь он ушел.

— Мистер Томас, этот случай очень заметно отличается от того, и я не собираюсь тратить время на пустую болтовню с вами.

— Отчего же на пустую? Право же, вы меня обижаете, мисс Лолиана. Могу ли я для сравнения взять хотя бы пример с вашим Альфредом? В рамках вежливости, чтобы не обидеть вас, я буду называть его так. Мне очень досадно: вы, разговаривая с ним, потратили почти час, а мне не можете уделить и пяти минут.

— Что же, я готова вас выслушать, но только по делу, а не тратя попусту время.

— Ну вот, теперь вы меня успокоили. Ведь я только что имел счастье убедиться, что вы не считаете слова любви простой болтовней.

— Так, о чем вы хотите со мной говорить? — в нетерпении сказала я, почти не слушая его.

— О любви.

— О чем?

— О любви.

— О чьей любви?

— Вообще-то я хотел говорить о своей любви, но, если вы хотите, я охотно потолкую с вами и о вашей.

— Благодарю вас, сударь, но я сегодня не расположена говорить на эту тему.

— Позвольте вам не поверить, мисс! Почти час, повторяю вам, вы безустанно говорили с Альфредом о любви, почему же я — особенный?

— Вы ошибаетесь, сэр. Особенный — это тот человек, с которым я говорила о любви, а вы, в данном случае, ничем не отличаетесь от остальных.