Гарольд Роббинс - Соблазнитель душ

Пастырь помолчал. Он наконец понял, что побудило Линкольна придти к нему.

— Благодарю за предупреждение, Маркус. Я буду настороже. Продолжайте разрабатывать ваши варианты. Возможно, и я придумаю что-нибудь интересное.

Маркус поднялся:

— Пока я могу предложить лишь одно. Добавьте драматизма в ваши проповеди. Для проповедников дьявол и адские муки всегда были самым ходовым товаром.

— Я попробую, Маркус. Спасибо вам.

После ухода Линкольна он повернулся к Беверли.

— Что ты на это скажешь?

— Он во многом прав, — ответила она. — Но я не забываю о том, что он всегда работал на Рэндла. Может, его появление здесь — предупредительный выстрел, цель которого — вернуть тебя в наезженную колею.

Пастырь кивнул.

— Это не исключено. Но, если они ищут ссоры, мне их не остановить. Придется ждать, пока они нанесут удар. Она было приподнялась, но он знаком остановил ее.

— Не уходи, Беверли. Я хочу поговорить с тобой.

Она вновь опустилась в кресло.

— Да, Пастырь.

Он долго смотрел на нее.

— Ты ожидала, что все так повернется?

Помедлив, она покачала головой.

— Нет.

— И я тоже.

— Мне очень жаль, Пастырь.

Он печально улыбнулся.

— Жалеть тут не о чем. Я сам выбрал этот путь. Никто меня не заставлял.

Они помолчали, потом он продолжил.

— Иногда у меня возникает ощущение, что нам следовало по-прежнему кочевать с тентом. Пусть с постоянными трудностями, пусть без денег, но зато куда веселее.

— Ничего бы не получилось. Ты не мог не подняться на следующую ступень.

— Наверное, ты права. — Они посмотрели друг другу в глаза. — Что ты сделала с деньгами, что лежали в чемоданах?

— Я их инвестировала.

— Зная тебя, можно предположить, что теперь они превратились в целое состояние?

— Так оно и есть.

— Тогда почему ты продолжаешь тянуть этот воз?

— Из-за тебя. Из-за Джо. — Она задумалась. — Полагаю, ты мне по-своему нравишься. Да и никому не дано вернуться в прошлое.

— Я тебя понимаю. — Пастырь открыл сигаретницу, подтолкнул ее к Беверли. Та покачала головой. Он закурил, выпустил в потолок струю дыма. — В этом году мне исполнится сорок два года.

Она промолчала.

— Говорят, в этом возрасте у мужчин наступает кризис. Начинается вторая половина жизни.

Беверли рассмеялась.

— Вторая половина начинается в пятьдесят.

Пастырь улыбнулся.

— Мне сразу полегчало. Я-то уже заволновался.

— Успокойся, волноваться тебе не о чем.

— Вот и прекрасно.

— Я хочу тебя кое о чем попросить, — продолжила Беверли после короткой паузы.

— Я тебя слушаю.

— Я бы хотела поехать в Лос-Олтос к Джо. Тут мне очень одиноко. Девушки уехали, а других подруг у меня не было. И потом, что это за семейная жизнь, если видишься с мужем раз в месяц?

— Я не могу удерживать тебя.

— Разумеется, я не уеду, пока не найду себе замену.

— Это я знаю. Завтра и займись этим.

— Спасибо тебе, Пастырь.

— Мы должны что-то сделать с нашим частным счетом.

— Все уже давным-давно сделано. Деньги поступают в трастовую компанию в оффшорной зоне. Номер счета известен только мне. К сожалению, я не знаю, как переводить туда деньги без моего участия.

— Думаю, нам пора прикрыть эту операцию. Полагаю, денег там достаточно, чтобы справиться с любой непредвиденной ситуацией.

Беверли посмотрела на него.

— Странный ты человек, Пастырь. Тебе действительно наплевать на деньги.

— С чего ты это взяла?

— Ты никогда не спрашивал меня, сколько денег на этом счете. Тебе не хотелось это знать?

— Разумеется, хотелось. Но я как-то не задумывался об этом. Я знал, что этим счетом занимаешься ты.

Она улыбнулась.

— Я могла бы постоянно обкрадывать тебя, а ты ничего бы не узнал.

— Что бы ты ни делала, я все равно люблю тебя, — ответил Пастырь.

Глаза Беверли повлажнели.

— Ты все еще не спросил.

— Хорошо. Спрашиваю.

— Больше пяти миллионов долларов.

Пастырь присвистнул.

— Мне с трудом в это верится.

— Я представлю тебе полный отчет. Тогда ты поверишь.

— Я не предполагал, что накопится такая сумма. Теперь у тебя действительно есть работа.

— О чем ты?

— Нам надо найти способ использовать эти деньги на помощь самым нуждающимся. В этом мире слишком много больных и голодных, чтобы деньги просто лежали в банке.

— Вспомни, ты завел этот счет на случай, что Рэндл попытается вышвырнуть тебя вон.

Пастырь встал, подошел к окну, выглянул. Один из автобусов Черчленда остановился у часовни. Пассажиры выходили на улицу и направлялись к дверям. Он повернулся, посмотрел на Беверли.

— Поверишь ли, мне теперь все равно, вышвырнет он меня или нет.

Она не ответила.

Пастырь вернулся к столу, встал рядом с Беверли.

— Я основал эту церковь, чтобы привести к Богу больше людей, и мне это удалось. И Рэндлу этих людей не остановить, буду я здесь или нет.

Джейн открыла дверь, заглянула в кабинет. Пастырь поднял голову, оторвавшись от документа, который читал. Она вошла.

— Уже третий час ночи. Ты собираешься ложиться спать?

— Сначала я должен просмотреть эти бумаги. Завтра заседание совета директоров.

Она села в кресло.

— Католики абсолютно правы, запрещая священникам жениться.

Он положил бумагу на стол.

— Почему ты упомянула об этом?

— Потому что опять подумала о нашей совместной жизни.

Невозможно одновременно быть священником, мужем и отцом. На все не хватает времени. Приходится устанавливать приоритеты. И теперь я знаю, что у тебя на первом месте.

— Тебе известно, сколько у меня работы.

— Известно.

— И легче не становится. Наоборот, наваливается все новая работа.

— А для нас остается все меньше и меньше времени. Раньше мы иногда проводили вечер вместе. За последние три или четыре месяца нам только однажды удалось пообедать в кругу семьи.

Он молчал.

— И я уже не помню, когда мы в последний раз трахались. Я не так уж наивна и понимаю, что огонь, горевший столь ярко при наших первых встречах, не может пылать с той же силой, но с моей стороны логично предполагать, что хоть какие-то искорки да остались. Я не могу не думать о том, что тебе, возможно, скучно со мной, что я тебя не возбуждаю, а может, ты ищешь утех на стороне.

— Дело не в этом, — ответил он. — Мне сорок один год, и во мне поубавилось юношеской энергии.

— Виноват не возраст, а твоя работа. Вот куда уходит вся твоя энергия.

— Ты, скорее всего, права.

— Не знаю, что происходит со мной. — Ее глаза наполнились слезами. — Ты даже не представляешь себе, что мне приходится делать, чтобы уснуть. Иногда я принимаю таблетки. А случается, выкуриваю «косячок», а потом воображаю черт знает что и мастурбирую до полного изнеможения.