Дарья Сорокина - Квалификация для некроманта

– Какое? – Сильфа взяла под контроль свой румянец.

– Узнай кое-что для меня. – Он оттягивал момент, ковыряя печеные бобы, которые почти повсеместно предлагали на завтрак.

Сцепив руки под подбородком, девушка терпеливо ждала, пока Синд решится, и смотрела на него так внимательно, что суровый инквизитор почувствовал себя неловко.

– Можешь найти реальные примеры двоедушников? Поспрашивай Рихтэи. Это очень важно. Я не тороплю.

– Я и без Рихтэи знаю одного. – Сэйма как-то странно поморщилась при упоминании знахарки.

– Кого? – Форсворда мгновенно бросило в жар. А ведь сильфа уже могла сталкиваться с Дэлиге в Рискланде. Не сидит же он безвылазно в Тэнгляйхе?

Девушка отставила указательный пальчик и повращала им в воздухе, словно выискивала кого-то среди посетителей обеденного зала, но прежде, чем Синд успел удивиться, палец уперся ему в грудь.

– Ты!

– Что я? – Он сглотнул.

– Ты двоедушник, Синд Форсворд.

– Я больше не одержим, если ты об этом, – спокойно ответил, хотя рука, сжимавшая кружку, предательски дрогнула.

– Двоедушники не одержимые, – возразила девушка.

– А кто же тогда? Разве не так называют того, в чьем теле паразитирует еще одна сущность? – Мужчина начал нервничать.

– Нет. – Сэйма выдержала тяжелый взгляд инквизитора.

– Бред!

– Знаешь, что забавно? Ты сам спросил меня, а теперь так странно реагируешь. Думала, ты догадывался о своей… особенности, – невозмутимо продолжила сильфа.

– Тогда объясни мне. Не понимаю.

– Двоедушник – абсолютно цельная личность. У него нет внутреннего конфликта, обе души живут как одна.

– Как это происходит? Почему в теле появляются две души? – Синд поймал себя на том, что отчаянно прислушивается к себе, словно вот-вот различит два разных голоса.

– Иногда ослабленные или находящиеся на грани смерти души принимают решение стать единым целым. В этот миг их воспоминания и чувства становятся общими. Подстраиваются, пока не родится совершенно новая личность.

– Когда это случилось со мной?

– Не могу сказать, Синд. Тебе виднее. Но есть ряд признаков двоедушия. Чаще это странные эмоции, необъяснимая любовь или ненависть к малознакомому человеку, необычные пристрастия.

– Как ты поняла, кто я такой?

Сильфа замялась и отвела взгляд.

– Есть и другие способы, – ответила уклончиво.

– Говори!

– Не могу. Просто поверь. Я вижу твою вторую душу, она прекрасна.

– Говори!

– Мьюл тоже видела. Те, кому ты по-настоящему дорог, способны разглядеть это. Твои волосы… Это не результат пребывания в Скьерзилдене. Твоя вторая душа решила защитить тебя от боли и заслонила Синда Форсворда.

– Нет.

– Когти не выбирали тебя, они всегда были твоими. Ты и Штеркен – один человек. Но ты знал. Ты всегда это чувствовал.

Синд изучал царапины на столе, сколы на чашке и мечтал разучиться думать и чувствовать.

Близнецы… У него был брат, которого он поглотил еще в утробе, превратившись в живой кошмар для своей матери. Вот когда Штеркен попал к нему в тело. Тогда седому демону понадобилось больше сил. Одного было мало…

– Мёрке спрашивала меня о кастетах, – вполголоса поделился Форсворд.

– Значит, и она догадывается. – Сильфа сжала руки в кулаки под столом.

– Я небезразличен ей?

– Конечно, нет, – нехотя ответила девушка.

– Только она все равно смотрит на Дэлиге. Почему она смотрит на него так?

– Эндэлиге Флэм? – Сэйма нахмурилась. – Новый преподаватель Тэнгляйха?

– Ты знаешь его?

– Мы в курсе слухов в академии. Что не так с ним?

– Натт видит в нем Фирса Хассела. Даже я замечаю… Черт! Эту кривую усмешку, случайно брошенные фразы… Я схожу с ума?

– Нет. А способности твои что говорят? – Сильфа указала на белесый глаз.

– Ничего. Обычный человек.

– Интересно…

– Договаривай!

– Ты о нем хотел узнать… Вот оно что, ты Дэла считаешь двоедушником. А если это так? Отдашь ему Мёрке?

– Меня никто спрашивать не будет. Я просто не хочу, чтобы Натт страдала. Если это Хассел, она первая узнает. Помоги мне.

– Уверен?

– Я люблю ее. Впервые в жизни хочу сделать что-то нормальное, загладить вину. Перед ними обоими. Только…

– Что?

– Если ошибаюсь и Дэл на самом деле мерзавец и манипулятор, как поступить с ним? – Задержал взгляд на лице Сэймы, надеясь, что она решит все проблемы. Что за чушь?!

– Ты знаешь, что делать в этом случае.

Мужчина горько ухмыльнулся:

– Да, знаю. С чего начнем?

– С места, где все началось.

– Что именно?

– Твоя новая жизнь, Синд. Жизнь без тьмы. Расскажи, когда ты ее потерял?

Незамерзающие воды Иннсо Тод лениво ласкали заснеженный берег. Удивительный контраст белого и черного, словно дыра в потусторонний мир. Тягучая бездна.

– Откуда ты знаешь, что это случилось здесь? – Синд выпустил густое облако пара.

Морозный день, царапающий горло и грудь.

– Ты сам рассказал, когда я лечила твою рану от зачарованного кинжала Мёрке. Ты в тот день вообще был непривычно говорлив. – Сэйма отчаянно куталась в тонкий плащ.

Всю дорогу она грелась в седле, прижимаясь спиной к наезднику, гладила лошадь, забирая ее усталость, касалась Синда, лишая его боли. Самоотверженный цветочек. Мужчина вскинул руку, осторожно взял девушку за плечо и притянул к себе.

– Это лишь догадка. После того как Натт пырнула меня, перестал слышать тьму. Думаешь, она теперь здесь, в озере?

– Нет. Я ничего не чувствую. Тьмы тут нет, ей был нужен носитель, и она его скорее всего уже нашла. Что она от тебя хотела? – Сильфа невольно потерлась затылком об инквизитора.

– Она хотела Натт. Но я думал, это повтор моих собственных мыслей, что тьма извращает истинные желания.

– Все не совсем так. Тьма и душа Штеркена навязали их тебе.

– В каком смысле? – Мужчина слишком сильно прижал Сэйму, чтобы удержаться на ногах. Тяжело осознавать, что вся твоя жизнь была не такой, как казалась.

– Синд Форсворд не полюбил бы Натт Мёрке с первого взгляда, не стал бы ревностно преследовать ее, не изнасиловал бы. Она была бы для тебя просто одногруппницей. Не отрицаю, что между вами могла возникнуть симпатия, но со временем, как это случается у обычных людей.

– Обычных? Значит, в Мёрке влюблен не я, а Штеркен? – Инквизитор едва подавил нервный смешок.

– Опять не совсем так. Как же сложно… – ворчала девушка. – Не говори, что не читал ту легенду. Ты носитель когтей седого, ты должен знать, – вкрадчиво добавила сильфа.

– Я тот самый Штеркен? Тот, что разлучил двух птиц Сорплата, украл крылья тьмы, убил феникса…

– Ты Штеркен лишь отчасти, вы одно целое. Его грехи и чувства теперь твои.

– Бред, – выдохнул инквизитор, не отводя взгляда от черной глади озера.