Владимир Корн - Счастливчик Леонард

– Позвольте, маркиз! – И я выхватил кортелас из его ножен.

Плевать, как он к этому отнесется, нельзя было терять ни мгновения. Прыжком оказавшись между зубьями парапета, я бросился вниз. Не сказать, чтобы совсем уж сразу на палубу – все‑таки высоковато, но ведущий туда туго натянутый канат оказался как нельзя кстати, и мне только и оставалось, что по нему соскользнуть.

Не надо и говорить, что моего появления там не ожидал никто. Выстрел, другой, третий в столпившихся перед дверью разбойников – и я отбросил в сторону бесполезный арбалет. Очередной прыжок, и, сжимая в одной руке кортелас, а в другой – кинжал, застыл, прижавшись спиной к двери, за которой находится та, чья жизнь мне была куда дороже собственной. Долго мне не продержаться, но даже небольшой задержки должно хватить, чтобы за дверью успели появиться защитники дам.

Разбойники на миг застыли от неожиданности, после чего вперед шагнул один из них. В низко, по самые глаза завязанной косынке и с блестевшей из‑под нее золотой серьгой в левом ухе. Он зловеще ухмыльнулся.

– Я так понимаю, герой отыскался? – И толпа за его спиной язвительно засмеялась.

Я молчал, потому что в словах смысла не было. Он был только в том, чтобы задержать их здесь как можно дольше.

– Ну что ж, проверим, каков ты на самом деле, герой! – И он сделал шаг, одновременно замахиваясь кривой, с огромной елманью саблей.

Та уловка, которой научил меня когда‑то Гаспар, одинаково хороша и против воина в латах и шлеме, и против такого, как этот, на котором была лишь безрукавка из толстой кожи, что только с большой натяжкой можно посчитать подобием кирасы. Потому что целью всегда является место под нижней челюстью, причем сам удар наносится снизу вверх. Именно туда и угодило острие моего клинка, после того как, звякнув, кортелас увел его саблю в сторону. Острие вонзилось примерно на ширину ладони, но глубже и не надо – клинок может застрять.

Следующих было уже двое, но справился я с ними на удивление легко. Да и что тут сложного, когда оба они больше мешали друг другу, чем создавали проблемы мне?

И снова на несколько мгновений мы все застыли. Судя по всему, разбойники собирались броситься на меня все вместе, и тогда шансов у меня не оставалось ни единого, поскольку не было ни малейшего пространства для маневра.

«Ну вот, наверное, и все», – успел подумать я, когда справа от меня со стуком распахнулась прикрывающая окно ставня, брызнуло множеством осколков стекло, и на палубе возник пес калхнийской породы…

Барри, когда прибился к нам, и без того не малый, с тех пор успел значительно прибавить в размерах: еще бы – столько жрать! Но сейчас, когда шерсть на нем стояла дыбом, он выглядел и вовсе устрашающих размеров. Пес рыкнул, оскалив огромные клыки, отчего разбойники невольно отшатнулись, ну а дальше по палубе пронесся ураган.

Если бы я не знал Барри как добродушного пса, у которого из пасти без всяких последствий можно отобрать кость, выпрыгнул бы за борт первым, столько ужаса он внушал. Барри метался по палубе, и он не кусал – он резал. Резал клыками вены – подколенные, паховые, яремные и все остальные, какие только существуют в человеческом теле.

Попасть в пса, который метался по палубе как молния, было почти безнадежным делом, и те, кто пытался поразить его топором или мечом, как правило, рубили воздух. Или вовсе попадали в своих. В один из моментов, когда пес приник к палубе и на мгновение застыл, я было подумал, что все – ему достался смертельный удар. Но нет, дальше последовал прыжок, достойный льва, тигра, пантеры, и новая жертва калхнийца завалилась на палубный настил с почти отделенной от туловища головой.

Настраиваясь на атаку, разбойники заранее свыклись с мыслью, что некоторым из них придется умереть. Иначе как заставить себя полезть туда, где единственной целью защитников будет поголовно их всех истребить? Но они совсем не ожидали встретить тут неуязвимое, несущее повальную смерть кошмарное создание, и потому мужество у них испарилось так же быстро, как испаряется ковш воды, выплеснутый на раскаленную каменку.

Всего‑то несколько мгновений, и началось повальное бегство, когда те, кто успел подняться на борт, сбивали в воду других, которые лезли туда, еще не ведая, что их здесь ждет.

Когда «Ласточка» очистилась от тех, кто чудом умудрился выжить, я прижался спиной к двери, чтобы, не дайте боги, женщины из нее не выглянули – настолько жутко выглядела палуба, вся залитая кровью и заваленная телами.

Подошел Барри, уселся рядом, лизнул руку и покосился на меня умным взглядом: ну как, мол, тебе? Не зря вы меня кормили?

– Молодец, пес! – только и хватило меня сказать. – Сегодня ты свое пропитание на всю жизнь вперед отработал. Ну а сегодня вечером тебя ждет роскошный ужин – даю слово!

Барри благодарно гавкнул, и – о чудо! – парочка выглядевших мертвее мертвых разбойников нашли силы прийти в себя, вскочить на ноги и покинуть негостеприимный борт галеры.

Дверь настойчиво давила мне в спину, заставив посторониться. На палубе появились де ла Сантисима в окружении нескольких воинов, среди которых были и Блез с Головешкой.

Некоторое время все они молчали, переводя взгляды с палубы на пса и обратно. Первым подал голос Гаспар:

– Да уж, долго теперь придется палубу от крови отмывать, – сняв шлем, почесал он затылок.

После чего с уважением взглянул на Барри. Крови мы с ним видели и побольше, но там постарались многие, а тут – одна собака. С виду вся такая добренькая. Сидит сейчас и в глаза умильно заглядывает: авось чего перепадет… И если бы не вид пса – Барри будто в крови выкупался, – ни за что не догадаешься, что множество мертвых тел именно его работа.

– Многое я про них слышал, но чтобы такое!.. – Это был уже напарник Гаспара, Недд. – Чистокровного калхнийца нигде не достать, ну а что, если Барри с обычной собакой скрестить? С каким‑нибудь волкодавом. Я бы взял щеночка.

– Не получится, – сказал де ла Сантисима. Вот ему точно столько крови сразу видеть не приходилось, и потому он выглядел бледновато. – Вернее, получиться‑то как раз получится, но много толку не будет. Вырастет щенок большим, даже огромным, но лишь бледной тенью от чистокровного. Да уж, славный пес! Представляю, на что способна целая свора. С ней даже отряду рыцарей трудно придется: мигом спе́шат! А без коня и рыцарь не рыцарь.

– А что там с разбойниками? – Тут в любой момент повторного нападения нужно ждать, а они стоят себе и о щеночках рассуждают.

– А сбежали они, – буднично сообщил мне Гаспар. – Признаться, я и сам бы на их месте после такого сбежал.

Дверь снова приоткрылась, на этот раз пропуская Клер, и я быстро прижал ее голову к своей груди.