Владимир Корн - Счастливчик Леонард

– Ты можешь искупить свою вину только единственным способом: родить мне ребеночка. Сына. Или дочку. Без разницы.

И еще выйти за меня замуж. Хотя это само собой разумеющееся, если родишь. Кому же захочется портить внебрачному ребенку жизнь? Ведь к нему навсегда прилипнет клеймо незаконнорожденного.

– Родить тебе ребеночка, говоришь?! Ах, ну да! Мы же купили новую повозку! И тент на ней непромокаемый – чем не дом? К тому же в Сагании всегда тепло: знай, кочуй себе из конца в конец! А между делом собирай бутылки с голыми девицами, чтобы заработать на кусок хлеба. Всю жизнь об этом мечтала! Затем детей прибавится, равно как и повозок: в одну все уже помещаться не смогут. А там, глядишь, и остальные женятся: Головешка, Блез, Гаспар… Им без повозок тоже не обойтись. Детей воровать научим, чтобы они карманы зевакам чистили, пока сами будем зазывать покупателей: «А кому красивую бутылочку Прежних?! Чудо как хороша! Вам с брюнеткой или с блондинкой? Голую или не совсем?» Цирк‑шапито Счастливчика Леонарда!

– Я куплю нам дом.

– Вот когда купишь, тогда и поговорим на эту тему. Эх, надо было мне вместе с маркизом в столицу отправиться!

– А что, он тебе предлагал?

– Не он – Хельга, причем несколько раз. Она вместе с ним туда поехала. Хельга вообще молодец женщина – вертит маркизом как только пожелает!

«Ну и ты верти мною как только пожелаешь. Когда мы в постели», – но я промолчал, чтобы не нагнетать обстановку.

– Да и сам маркиз мне однажды сказал, что я и при дворе блистала бы, вот! – увлеченно продолжила девушка. – Интересно, далеко они уже от Дроствера?

– Тебе Пегги в повозку запрячь или верхом на ней в погоню отправишься?

– Не зли меня, Лео! Ребеночка ему подавай! Нет, ну надо же!..

И тогда, чтобы перевести разговор на другую тему, я спросил:

– Почему Хельга назвала тебя Рейчел? – запоздало подумав о том, что девушка сейчас обвинит меня в подслушивании. Хельга ошиблась? Вряд ли. К тому же сама Клер даже и не подумала ее поправить. У Клер двойное имя? Но она никогда ничего об этом не говорила.

– Когда это она меня так называла?

– Всегда! – ляпнул я больше из вредности и удивился ее реакции – будто я попал в самую точку.

– А какое имя тебе больше нравится? – Что у некоторых за манера – отвечать вопросом на вопрос? Что же касается самого вопроса… Когда‑то мне безумно нравилось имя Рейчел. Оно мне и сейчас продолжает нравиться, но после того, как я встретил Клер, уже не так. – И вообще, Лео, что‑то мне самой интересно стало. Понимаешь, о чем я? К тому же ты утверждаешь, что ничего в этом развратного нет. Вот я и подумала: а почему бы и не попробовать?

Понятно, что с ее стороны это было попыткой увильнуть от разговора, но я решил не настаивать на продолжении.

Повозку мы действительно приобрели замечательную. А все потому, что я сам ее выбирал. Ну и повезло, конечно. Ее делали по специальному заказу, но человек, который хотел ее приобрести, надолго исчез. Повозка обладала массой достоинств. Она была крепкой, подрессоренной, нескрипучей, а ступицы колес были сделаны по той же методике, что и на глайбах пустынников. По крайней мере, так утверждал продавец.

Борта у нее были выше обычного, примерно в половину человеческого роста, и крепкие настолько, что спокойно должны выдержать стрелу или арбалетный болт. В большей степени эта ее особенность и предопределила мой выбор: случиться может всякое – Сагания спокойствием на дорогах, увы, не славится, и за ними Клер будет в относительной безопасности.

Имелись в ней и всякие приятные мелочи. Например, пара тайников в днище, которые, если не знаешь секрета, не найдешь ни за что.

– Контрабандист, что ли, ее заказывал? – прямо спросил я продавца. Тот лишь пожал плечами, но отрицать не стал.

Добротная такая повозка, сразу видно, что сделана на совесть. Но в то же время неприметная, что также является немалым ее достоинством. Взглянешь на нее посреди других, и ни за что глаз не зацепится. Словом, покупкой я остался доволен весьма.

Пегги, отмаявшись в трюме «Ласточки», волокла ее на юг, где через каких‑то три‑четыре недели мы наконец должны были увидеть долгожданное море.

Головешка все допытывался у Гаспара о местонахождении долины Чудес. По его рассуждениям, поскольку тот все время находился рядом с маркизом, он вполне мог что‑то о ней разузнать.

Гаспар в ответ лишь пожимал плечами: не знаю, мол, и все тут, но больше отмалчивался. Он вообще молчун, и в этом они с Блезом удивительно схожи. Головешке не давала покоя мысль, что недаром же тот оставил теплое местечко рядом с маркизом, променяв его на беспокойную и полную невзгод жизнь охотника за сокровищами.

Меня тоже интересовал этот момент. Нет, не местонахождение Долины – в сказки я перестал верить еще в глубоком детстве. Но действительно, почему Гаспар внезапно решил переменить жизнь? И однажды он разговорился. Стояла глубокая ночь, все давно уже спали, а мы сидели с ним возле костра, стреляющего вверх снопами искр от сырых дров, и разговаривали. Вспоминали ту войну, которую нам вместе довелось пройти, погибших товарищей, говорили о чем‑то еще, пока наконец я не выдержал:

– Скажи, чего это ты вдруг решил уйти от маркиза?

– Шанс, – коротко ответил он.

– Какой еще шанс? – Нет необходимости пояснять, что я ничего не понял.

– Скажи, Лео, у тебя есть мечта? Главная, такая, чтобы на всю жизнь?

– Конечно, есть. – Как, наверное, и у каждого человека.

– Вот и у меня она имеется. Возможно, моя мечта кому‑нибудь покажется глупой или недостойной того, чтобы быть мечтой жизни, но для меня она – всё.

Гаспар поправил ветки в костре, встрепенулся, прислушался к ночной тиши, чтобы убедиться, что никакой опасности поблизости нет, и успокоился. Хотя, возможно, он просто вспомнил о Барри, с которым нам как со сторожем не тягаться.

– Дом хочу, сад, жену, детей кучу, – после некоторого молчания добавил он. – Чтобы проснулся посреди ночи, а с тобой рядом спит любимая женщина. А в соседней комнате дети сопят. Но не оттого проснулся, что попить захотел. А для того, чтобы счастье свое лишний раз почувствовать. – Гаспар улыбнулся, до́бро так: я даже и не предполагал, что он так умеет.

– Ты как будто о моей собственной мечте рассказал, – признался я. – Только про «шанс» не пойму.

– А чего тут понимать? Насмотрелся я на вашего брата – охотников за сокровищами. Иной раз им действительно такая удача выпадает! Только не ценят они ее. Тратят деньги налево и направо, пока не спустят все до последнего медяка. Вместо того чтобы дом заиметь, семьей обзавестись. Лавчонку какую‑нибудь приобрести. Так нет же – считают, что завтра им еще бо́льшая удача улыбнется, которая позволит всю оставшуюся жизнь ничего не делать, только жрать, пить и спать.