Владимир Корн - Счастливчик Леонард

Не выдержав, я улыбнулся.

– Ты чего? Смешны мои рассуждения?

– Не в том дело: за прилавком тебя при всем желании представить не могу.

– Лавка – это так, к слову. Совершенно не важно, чем заняться: ремесло какое‑нибудь освоить, ферму завести… Главное, осесть. Заякориться, так сказать. Я ведь после той войны, пока к маркизу не прибился, где только не успел побывать. И наемничал, и знатных господ охранял, да много чего. Надоело, осесть хочу.

– Понимаю. Сам такого шанса жду. Да только он все мимо проходит, – только и ответил я.

Война действительно не заставила себя долго ждать. Маркиз не обманул: Сагания затеяла ее не с Андлавией – с Дамарком. Мало того, Андлавия выступила союзником Сагании. Правда, нам это мало что дало: из‑за акцента нас почему‑то принимали именно за дамаркцев. Особых инцидентов не было, разве что косых взглядов хватало. Тронуть боялись, ибо по нам было видно, что им получится себе дороже. Как и обычно, во времена войн и смут, участились грабежи на дорогах, и нам то и дело попадались разъезды конной стражи.

День бежал за днем, Головешка все чаще доставал всех вопросом: а какое оно – море? Поначалу мы терпеливо пытались ему объяснить, затем начали отделываться единственной фразой: потерпи, скоро сам его увидишь – осталось немного. Ну а затем он, неожиданно для нас, а еще больше – для себя самого, записался в армию Сагании.

Глава 19

Мы к тому времени остановились на отдых в небольшом провинциальном городишке с совершенно дурацким названием Каалейея. Его из всех нас с первого раза только Клер выговорить и сумела.

Мера вынужденная: дорога была не столько тяжелой, сколько нервной, когда постоянно приходилось ждать нападения разбойников. Все‑таки скорость движения купеческих обозов, к которым можно было бы примкнуть, полностью нас не устраивала – этак к морю мы еще полгода будем добираться.

Постоялый двор «Чрево быка» показался нам филиалом карбентского «Черного дрозда», поскольку кухня в нем была такой же безобразной – Головешка лучше обед состряпает. Особенно теперь, когда к нам присоединился Гаспар, который готовить умел и любил, чему мы не могли нарадоваться.

Сама Каалейея – городишко крохотный, где и взглянуть‑то не на что. Сославшись на плохое самочувствие, гулять по нему Клер категорически отказалась, и потому осматривать его отправились только Блез с Гаспаром и Головешка, с моим строгим наказом не разбредаться и даже не терять друг друга из виду.

И потому я весьма удивился, когда Блез с Гаспаром вернулись вдвоем.

– Тед в армию Сагании завербовался, – убил меня известием Блез.

– Как завербовался?!

– Самым обычным образом: на вербовочном пункте.

Пока, переваривая услышанное, я озадаченно молчал, Клер начала размышлять вслух:

– Интересно, как на нем форма будет сидеть? Вот бы взглянуть… И куда его запишут? Наверное, в кавалерию: он легкий, лошадь уставать не будет. И вообще он лощадей любит.

Я с неодобрением на нее покосился: Головешка и армия – понятия несовместимые. Как, например, тараканьи бега и капустные грядки.

– Спасать его нужно, – заявил Блез, который придерживался такого же мнения. – Он не думал, что все так обернется.

– А он вообще когда‑нибудь о чем‑нибудь думает? – с раздражением спросил я. Моя команда без Головешки – вообще не команда, хоть распускай.

– Причем действовать нужно быстро, иначе завтра будет уже поздно, – продолжил Блез свою мысль, а Гаспар кивнул, подтверждая.

Согласен: протяни мы, и Головешке завтра прямо с утра обреют голову. Но волосы – только часть проблемы, они отрастут быстро. Куда хуже дело обстоит с другим. В зависимости от рода войск, куда определят нашего Головешку, на плече его появится татуировка, выполненная в нескольких цветах. Если им станет, по предположению Клер, кавалерия, в чем я сильно сомневаюсь – Головешка и ездить‑то толком на коне не умеет, он лишь целоваться с Пегги любитель, – это будет огнедышащий дракон. С лукошком в когтистых лапах, заполненным либо томатами, либо репой, либо турнепсом. Шучу. В лапах дракон сжимает не лукошко, а блюдо. В блюде будут не овощи, а черепа. Тоже разноцветные. По ним можно определить, где именно человек служил, в каких походах или сражениях участвовал, сколько ран у него имеется и многое другое. Однажды на привале Гаспар подробно объяснил все связанные с местной армией реалии.

Или вообще ничего определить будет нельзя. Что произойдет с Головешкой, если мы его спасем, но татуировка у него уже появится. Пока еще только начальная, все детали появятся позже. В этом‑то и проблема. Такая отметина на плече обязательна для всех рекрутов, и Головешке в дальнейшей жизни в Сагании придется постоянно ее прятать. Иначе даже беглым взглядом можно установить, что из армии он дезертировал. Конечно, найдется мастер, который татуировку дополнит, сделав Головешку суровым ветераном, чье тело все испещрено ранами, а сам он прошел множество битв. Только к чему все это? Ну а если он встретится якобы с однополчанами? Те быстро выведут его на чистую воду, а заодно и открутят голову. И заплатить придется дорого: краски особые, которые светятся в темноте, а сам мастер должен сохранить все в тайне.

Как крайний вариант можно рассмотреть, что Головешку комиссовали из армии, например, вследствие тяжелого ранения в голову, отчего у него возникли проблемы с рассудком, и сделать на татуировке соответствующие отметины. Но именно как крайний. Потому что жизнь – она любит устраивать неожиданные повороты, и если вдруг Теду захочется заняться чем‑то другим, нежели копаться в развалинах Прежних, у него могут возникнуть проблемы с возможным работодателем. Ведь тому достаточно бегло взглянуть на татуировку, чтобы решительно отказать.

– А как все произошло? – Я все не мог прийти в себя от услышанного известия.

– Говорили же ему, что это ловушка! – в один голос начали Блез с Гаспаром. Они переглянулись, и продолжал уже один Блез: – В общем, дело было так…

Во всех странах, где мне приходилось бывать, а также в тех, о которых мне рассказывали, вербовка в армию всегда происходит одним и тем же образом.

Приезжает в какое‑нибудь селение вербовщик со своей бравой командой и начинает расписывать все прелести армейской жизни. И кормят тебя, и одевают, и жалованье кладут, и вообще все замечательно. Подумаешь, без головы останешься в первом же бою… Зато и пограбить покоренные города можно в охотку, доверху набивая походный ранец златом и серебром. Конечно же, по словам вербовщика: за все время службы что‑то ни разу мне не приходилось видеть солдата, у которого хотя бы донышко ранца было прикрыто тем самым серебром, а уж тем более златом. Но не суть.