Юрий Окунев - Навсегда [книга лирики]

И жизни не сулит, а только смерть.
И все ж хочу лишь на нее смотреть.

Смотреть, встречая наглый вызов глаз.
В нем все: и обещанье, и отказ,

Дразнящая усмешка, злость и страсть.
И тянет к ней, и хочется пропасть.

И наплевать на доводы друзей,
Что я слепец, безвольный ротозей,

А все, что есть в ней, все не от души,
В сравненье с ней — все бабы хороши;

И только лишь она — жалка, мелка,
Не верь слезам — то брызги коньяка.

Свихнешься, пропадешь, пойдешь на дно.
Ее смешит твоих стихов вино.

Пойми, чудак, пойми, ей грош цена…
Все — правда. Обесценена она.

…Но почему с той правдой невпопад,
Ее увидев, стал я так богат,

Что без нее мне нищ весь белый свет?
Я нищий без нее. А с ней — поэт.

Вы говорите Дон-Кихот?..
Но раз такое вдруг замечено,
Мой Санчо Панса будет женщина…
И с ней отправлюсь я в поход.
Что озираешься с тоской,
Печальный рыцарь — род мужской?
Опоры нет? Судьба изменчива?..
Да. Как ни вечен книги след,
Но в прозе жизни Санчо нет…
А если есть, то это — женщина.

Если любишь, покажутся мелкими
И хвала, и хула.
Тихо, мерно бьют переделкинские
Колокола.
Только верящему, а не верующему
Ты, как крест.
Я пойду к патриарху… Что делать еще?..
Ведь не съест.
Я пойду к патриарху Алексию
На поклон.
«Нет, в любви вам не будет весело», — Скажет он.
Даже бог не прибавит силы нам,
Зови не зови…
Никогда не дождешься помилованья
От любви.
Страхом душу не исковеркаю.
Была не была!
Отпевают меня переделкинские
Колокола.

Я в безнадежном списке состою,
При мысли о прощании немею:
Билет обратно в кассу я сдаю —
Я от тебя уехать не умею.

Моим признаньям верьте иль не верьте:
Не научился я в любовь играть.
В тебе есть все для жизни и для смерти,
Я остаюсь, чтоб жить и умирать.

Желаю я не много и не мало:
Чтоб честность на часах всегда стояла,

И в жизни мне не так уж много надо:
Чтоб смог смотреть, не уклоняя взгляда

От глаз твоих, задумчиво-тревожных,
И чтоб любовь не омрачалась ложью.

Чтоб сердце было для тебя открыто,
Чтоб в смертный час припасть щекой небритой

К твоей щеке, и чтоб смогла тогда ты
Узнать, понять, какой ценой солдаты

За верность платят, платят полной мерой:
Всей жизнью, всей любовью, всею верой.

Сбыться счастью земному тогда лишь всему,
Если двое придут вдруг к пути одному.

Для двоих — сень лесов, шалашей и квартир.
От двоих, от их встречи зависит весь мир.

Почему ополчается мир против них?..
Уготовил он тысячи бед для двоих.

И века продолжается эта война,
Чтоб скорее расстались бы он и она…

Это свет и добро, если двое вдвоем,
И когда их нечаянно мы застаем,

Выволакивать тайну не надо на свет.
Пусть обсудят их птицы. Смутит их рассвет.

Им друг другу в глаза все смотреть и смотреть.
Если двое вдвоем, не страшна даже смерть.

Я стою на своем, я стою на своем,
Я хочу, чтобы двое остались вдвоем.

Это честь — не соваться в святая святых.
Никого не касается тайна двоих.

Как свои иглы превращает в звезды?
Как поит ароматом? Как с руки
Целебным зельем насыщает воздух?
…Ту терпкость перенять бы для строки.
А после раздарить бы безвозмездно,
Чтоб совесть, как у ней, была чиста.
Тайн у нее ведь бездна. Всяких бездна
Глубин.
Не потому ли так проста?
Поверхностность всегда высокомерна.
На друга, на себя ты оглянись:
Заносимся.
Сосна во всем пример нам.
А вот на нас не смотрит сверху вниз.

О человек, ты не готов
Ответить, что бы означали
Вселенская тоска китов,
Ширь океанская печали?..

Какие тут найти слова,
Кто космос той тоски измерит?
Материки и острова
Выбрасываются на берег.

Непостижимых бедствий пир,
Их крик, спрессованный веками.
И если даже ты Шекспир —
Ты только разведешь руками.

Что это? Будущего весть?
Предупрежденье сил природы?
Чтоб знак судьбы своей прочесть
Смогли, опомнившись, народы?

Чтоб сразу спохватились те,
Чья слепота всего нелепей:
Подумать только! Красоте,
Земле сулят лишь пепел. Пепел!

Природа, ты опять, опять
Шлешь волны бурь, буранов ветры,
Но разве чем-то нас пронять?
И вновь ты сотрясаешь недра.

Когда же не помог и страх,
Чтоб вечности не рухнуть сводам, —
Твой взгляд, твой выбор на китах.
И вот по выбору природы —

Ее Величества Природы —
Они — фанатики-киты
Не властным идолам в угоду,
Во имя вечной красоты,

Чтоб прояснить все в этой драме, —
Идут не дрогнув, будто в бой,
Не в одиночку, а стадами
Плывут и жертвуют собой.

Пусть тайна скрыта и не там.
От тяжких дум не отвертеться.
И к погибающим китам
По-братски я склоняюсь сердцем.

В разных землях в возвышенной силе
Неразгаданных много богинь.
Но лишь только, лишь только в России
Величавость на лицах рабынь.

Неизвестная эта известна:
Шла, приниженность преодолев,
По лугам и полям повсеместно
Королевственней всех королев.

Вдруг сверкнет огонечек неробкий
В уголках чуть насмешливых губ.
И в ответ разъярится — холопка!—
Оплеухой в лицо душегуб.

День, другой, и вот снова роскошно
Выплывает она на крыльцо.
Обрамляет высокий кокошник
Высоту ее духа — лицо.

У судьбы ее правила жестки,
(Все надежды свои изгони):
Разрешалось царить на подмостках,
Но чтоб в жизни такое — ни-ни!

Если так, то и это немало,
Затаенно решала ты, что ж,
И такие пласты поднимала,
Повергала властителей в дрожь.

Крепостная актерка Электрой
Будто громы свергала с небес.
И казались дешевым эффектом
Все ужимки природных принцесс.