Грегуар Шамаю - Теория дрона

404 Английский неологизм, образованный по образцу слова «warfare», ведение войны, для обозначения юридического аспекта войны, которая ведется при помощи адвокатов и меморандумов одновременно с войной при помощи солдат и ракет.

405 Шмитт К. Номос Земли / пер. с нем. К. Лощевского и Ю. Коринца, под ред. Д. Кузницина. СПб.: Владимир Даль, 2008. С. 475.

406 У этого решения могла бы появиться альтернатива, имеющая то преимущество, что она сохраняла бы перспективу юридического урегулирования военных конфликтов, вместо того чтобы превращать ее в придаток монопольного права на летальное наказание. Рассуждения Шарля Шомона, который в рамках подхода, разработанного «реймсской школой», был одним из наиболее плодовитых критических мыслителей, работавших с теорией международного права в конце XX века, представляются сегодня крайне актуальными для переосмысления права войны в контексте асимметричных конфликтов. Принцип, который стоило бы выработать для a minima (требования о повышении меры наказания (лат.). – Примеч. пер.), состоял бы в праве на возможность дать бой. Тот факт, что право на войну приходит к запрету возможности дать бой для одной из враждующих сторон, может привести к появлению двух дополнительных модальностей, прямым и косвенным путем. Вначале косвенным: авторизуя, в асимметричном контексте, средства, виды вооружений и тактики, которые структурным образом лишают врага всякой возможности вступить в бой, как это сегодня происходит в случае с боевыми дронами. Это создает проблему дозволенности использования подобного оружия в асимметричных конфликтах.

Затем прямым: когда право запрещает тактики, которые являются единственно возможными способами ведения боя для одной из сторон. Шомон разбирает пример герильи: с учетом «существующего неравенства военных и логистических инструментов оккупантов и повстанцев, герилья старается уравновесить их при помощи специфических приемов ведения борьбы. Внезапная атака, засада, саботаж, уличные бои или партизанские действия в лесах приходят на смену битвам в открытом поле и столкновению сопоставимых военных подразделений. При использовании подобных приемов ношение оружия может не являться отличительным признаком (которое считается обязательным с точки зрения права военных конфликтов) <���…> или же не влиять напрямую на эффективность подобной борьбы… <���…> Однако отказаться от подобных приемов, значит отказаться от самой герильи».

Charles Chaumont, “La recherche d’un critere pour Г integration de la guerilla au droit international humanitaire contemporain”, Melanges offerts a Charles Rousseau. Paris, 1974; цитируется no: Commentaire des protocoles additionnels du 8 juin 1977 aux Conventions de Geneve du 12 aoiit 1949, Dordrecht: Kluwer, 1986, p. 536.

Было бы абсурдно предполагать, что участники Сопротивления во время оккупации Франции в 1943 году начнут открыто расхаживать по улицам Парижа в военной форме, чтобы соответствовать праву военных конфликтов. Мы имеем дело с типичным случаем, когда применение равного права (обязательство ношения отличительных знаков) в неравной ситуации (к регулярной армии как к партизанским соединениям) приводит к несправедливости.

Шомон предлагает свой руководящий принцип, для того чтобы ослабить действие этого порочного последствия: «Гуманитарное право, для того чтобы стать объективным и внушающим доверие, должно оставлять каждой стороне равные шансы в бою: если правовая норма несовместима с принципом и делает его заранее невыполнимым для одной из сторон с точки зрения достижения победы, то от нее стоит отказаться». Ibid.

Он апеллирует не столько к праву на бой на равных, сколько к равному праву на бой. То, что право не должно быть «невыполнимым для одной из сторон с точки зрения достижения победы», не превращает войну в рыцарский турнир – пистолет против пистолета или сабля против сабли, – но уже точно не составляет, вопреки неравенству враждующих сторон, некий акт, который его только усилит за счет ничего не разбирающих норм, давая одним существенные преимущества и лишая других самой возможности сопротивляться.

Таким образом Шомон порывает с формальным равенством классической юридической логики. Это больше не принцип абсолютного тождества прав для всех воющих, как в действующей модели jus in bello. Это, напротив, принцип асимметризации прав, в соответствии с противоположным доводом о соотношении сил. Этот принцип применяется к сильному концепту равенства – концепту геометрического равенства прав: асимметричным силам – асимметричные права.

В каком-то смысле сторонники одностороннего права убивать говорят то же самое, хотя для них речь идет не об уравнивании сил за счет изменения права, а о том, чтобы сделать односторонним право, связав его с односторонней силой, даже рискуя таким образом подорвать основы самого права. Для Шомона же речь идет не об анахроническом возврате к рыцарскому идеалу, а, напротив, о попытке реалистичным образом интегрировать параметры современных асимметричных конфликтов в право военных конфликтов. Основная причина его обеспокоенности состояла в следующем: комбатанты, лишенные, в соответствии с правом, всякой легальной возможности вести бой, больше не будут заинтересованы в том, чтобы соответствовать принципам права, которое лишает их всяких прав, кроме как служить мишенью, подлежащей уничтожению. Озабоченность Шомона чисто прагматического плана: если цель права военных конфликтов состоит в том, чтобы ограничить насилие враждующих сторон, в особенности насилие неконвенциональное, то не стоит им навязывать правила, которые немедленно исключили бы их из правового поля. Смысл состоит в прагматических условиях эффективности права в качестве инструмента регуляции вооруженного насилия в эпоху асимметричных конфликтов.

Более современная попытка такого рода – см.: Michael L. Gross, Moral Dilemmas of Modem War, New York, Cambridge University Press, 2010, p. 199.

Licence to kill [37]

Если вы делаете что-то на протяжении длительного времени, то все в конце концов с этим согласятся…

Международное право продвигается вперед через нарушения. Мы изобрели понятие целевого убийства, и нам нужно было его навязать.

Даниэль Рейснер, бывший глава юридического департамента израильской армии 407

Какими юридическими рамками сегодня ограничены удары при помощи дронов? В отношении США определить это практически невозможно. Все очень размыто. Администрация отказывается отвечать на этот вопрос даже на суде 408. Это вполне умышленная непрозрачность. Весьма симптоматична речь Гарольда Коха, юридического советника при Госдепартаменте, произнесенная им перед American Society of International Law [38]. Он исполняет своеобразный танец живота: поддерживая двусмысленность, жонглируя различными регистрами, используя их то одновременно, то по очереди, но никак не может определиться с выбором, как если бы решение было отложено на последний момент. В любом случае, говорит он, удары при помощи дронов дозволены, вне зависимости от того, участвуем ли мы в «вооруженном конфликте или предпринимаем действия по необходимой самообороне» 409, не уточняя при этом, ни в чем именно мы участвуем, ни как отличаются правовые нормы, регулирующие использование летальной силы, в первом и втором случаях.