Джон Харпер - Правда об Ютландском бое

В 18.54 Джеллико, не имея от своих разведчиков никаких сведений о противнике, решил, что неприятельские главные силы не могут еще итти по направлению к своим базам, вследствие чего повернул свой флот на S.

Находившийся на «Southampton» коммодор Гуденёф, который еще раньше неоднократно доносил о местонахождении линейного флота противника, снова сделал попытку установить его местонахождение. Около 19.00 он повернул свою эскадру, находившуюся в арьергарде нашей боевой линии, на S, опять обнаружил противника и донес о его местонахождении, попав при этом под сильный обстрел.

Артиллерия главных сил пока бездействовала, так как противник не был виден ни для наших линейных кораблей, ни для наших линейных крейсеров, которые в то время находились милях в шести на левом крамболе «Iron Duke» и отстояли от противника дальше, чем флагманский корабль флота.

Битти, шедший полным ходом, потерял теперь всякое представление о происходящем. Вследствие все ухудшавшейся видимости он не мог видеть, как повернул наш линейный флот в направлении к противнику, но, принимая во внимание, что все сигналы, даваемые с «Iron Duke» о перемене курса, посылались по радиотелеграфу, надо полагать, что линейные крейсеры также должны были их получить.

Битти уменьшил скорость хода до 18 узлов и начал описывать циркуляцию вправо, чтобы сблизиться с линейным флотом. Полная циркуляция была описана «Lion», «Princess Royal», «Tiger» и «New Zealand», следовавшими за ним. Как только поворот был закончен, крейсеры «Inflexible» и «Indomitable», шедшие впереди «Lion», заняли место задних мателотов [17].

В 19.10 головные части неприятельского флота появились в видимости некоторых наших линейных кораблей. «Marlborough» со своими кораблями немедленно открыл огонь по головным линейным кораблям противника, а 5-я эскадра — по его линейным крейсерам. За этот промежуток времени боевая дистанция была незначительна и доходила иногда даже до 45 каб. Скоро в бою приняли участие почти все наши главные силы, причем боевая дистанция менялась от 55 каб. до 70 каб.; но вследствие плохой видимости организованная стрельба сосредоточенным огнем оказалась невозможной. Неприятельские корабли, в особенности линейные крейсеры, снова получили тяжелые попадания от наших линейных кораблей. Некоторые наши линейные крейсеры, опять вступили в бой на несколько минут, но уже на несколько большей дистанции.

Джеллико снова удалось занять чрезвычайно выгодную тактическую позицию и охватить голову противника, и только условия плохой видимости спасли германский флот от полного поражения.

Как только бой возобновился, Шееру сейчас же стало ясно критическое положение его флота: путь на Ost был отрезан. Оставался только один выход, которым он и воспользовался. Он отдал приказание своим минным флотилиям атаковать противника и поставить дымовую завесу, а линейным крейсерам «атаковать противника, таранить, не считаясь с последствиями»; главным же силам было опять приказано произвести «поворот все вдруг». Этот маневр был удачно выполнен, и весь флот противника еще раз вышел из боя. Из-за дымовой завесы этот маневр снова остался неясным для Джеллико.

В 19.22 было замечено, что 11-я полуфлотилия германских эскадренных миноносцев, а через три минуты вслед за нею и 17-я полуфлотилия выпустили 21 торпеду.

Немедленно после этой атаки эскадренные миноносцы противника повернули и скрылись за дымовой завесой. Через 10 минут последовала новая атака 3-й и 5-й неприятельских флотилий, которая, однако, не удалась вследствие контратаки, произведенной нашей 4-й эскадрой легких крейсеров.

После выпуска торпед Джеллико в 19.22 повернул по установленному правилу свои главные силы полудивизиями на 2 R, а затем через 3 минуты, когда вычисления показали, что этого поворота от уклонения от торпед недостаточно, повернул еще на 2 R. Благодаря этому маневру в наши корабли не было ни одного попадания, хотя несколько торпед и были замечены с линейных кораблей.

Джеллико в своем отчете говорит: «Против торпедных атак противника были приняты меры, заранее предусмотренные нами и изученные во время боевой подготовки».

Торпедная атака не удалась; но дымовая завеса эскадренных миноносцев противника была настолько удачна, что не дала Джеллико возможности проследить за поворотом линейного флота, произведенным Шеером.

Избежав опасности от торпед, Джеллико повернул главные силы по курсу StW на 5 R в направлении к противнику. Не зная местонахождения противника, круто повернуть было бы неосторожно, так как в этом случае Джеллико мог бы потерять свою выгодную позицию между противником и его базами.

В 19.45 наши главные силы опять повернули в направлении к противнику сперва на SW, а затем в 20.00 на W. Пока мы постепенно изменяли курс к W, главные силы противника ушли из предела видимости нашего линейного флота. За этот промежуток времени Джеллико получил разные донесения, смысл которых понять было довольно трудно.

В 19.40 наши линейные крейсеры, ушедшие вперед, снова потеряли связь со своими главными силами. Фактически же «Lion» находился всего в 5,25 милях от головного линейного корабля, но вследствие плохой видимости не мог быть виден с него.

Однако, Битти в то время было отмечено, что в западном направлении видимость стала проясняться, и в своем радио Джеллико он указывает: «Противник находится от меня на расстоянии 10–11 миль по пеленгу NWtW». Видимость, очевидно, все время сильно менялась.

В 19.45 Битти поднимает сигнал: «Пеленг головного линейного корабля, противника NWtW. Курс приближенно SW».

По этому донесению можно предполагать, что видимость в северо-западном направлении была достаточно ясной, если можно было приближенно определить курс корабля на расстоянии около 11 миль.

Однако, так как «Lion» тогда не был виден для наших главных сил, этот визуальный сигнал пришлось передавать через броненосный крейсер «Minotaur». В донесениях других линейных крейсеров не имеется каких-либо указаний на то, чтобы противник находился в то время у нас в видимости, и в донесении командира «Lion» от 19.32 читаем: «Противник все еще не был достаточно видим, чтобы открыть по нему огонь». Это продолжалось до 20.21.

В 19.50 Битти передает по радио главнокомандующему: «Рекомендую головные линейные корабли послать за мной. Мы сможем тогда отрезать весь линейный флот противника».

Этому сигналу было в свое время уделено значительное внимание в прессе, в особенности после опубликования официальных документов. Поэтому не безынтересно будет остановиться на нем несколько более подробно.