Вадим Чирков - Зажги звезду. Рассказы о красных следопытах

Как немец не нащупал в моем кармане маленького бельгийского браунинга, до сих пор не знаю. Может, потому, что укладывался тот на ладони…

Мозг мой работал с четкостью машины, впрочем, и машине бы за ним не угнаться в эти минуты. Но волнение я сдержал, в панику не ударился, не расслабился. В разведке главное — это хладнокровие, умение не теряться в любой ситуации, в любой переделке.

Немец толкает меня пистолетом и показывает на тропинку, ведущую в лес, — иди, мол. Я опять послушался. Идем, я впереди, оба немца сзади, автоматы на меня смотрят. Вещевой мешок они с меня тоже сняли, руки я по их приказу за спиной держу.

С полчаса прошагали, слышу сзади:

— Хальт!

Тот немец, что меня обезоруживал, пошел дальше, унося мой автомат, я остался под надзором второго. Стоим, чего-то ждем…

Кроме браунинга, был у меня в кармане еще портсигар с папиросами, которые мы, разведчики, иногда брали с собой. А по какой причине, я сейчас расскажу. Курить разведчикам в разведке не полагается, и начальство предпочитает некурящих солдат. Курящие в самый ответственный момент могут раскашляться. Но мало кто из нас не курил, а чтобы не раскашляться у немецкой траншеи, мы делали вот что. Потянет тебя на кашель — погрызешь траву, это один способ. Второй — вернее. Берешь незажженную папиросу в зубы, сосешь ее, будто куришь — и отпускает кашель;..

Ну вот, делаю я знак немцу, что до смерти хочу курить. Что в кармане у меня есть курево — можно ли? Он сначала не понял, что я хочу свои курить, и отмахнулся: нету, мол, у него. Я показываю на свой карман — вот они, папиросы. Он согласился: черт с тобой, кури, все равно тебе пропадать.

Я полез в левый карман, достал портсигар. Открыл, предлагаю немцу папиросу. Он автоматом отбрасывает мою руку, рычит: найн! Я сую папиросу в зубы, спрашиваю разрешения полезть в правый карман, за спичками. Ну, что ему особенно беспокоиться, я же обшарен с головы до ног. Он разрешает. Мне только этого и нужно. Но как залезть в карман и вытащить пистолет, если немец глаз с меня не сводит и в любую секунду готов спустить курок?

Правда, пистолет у меня заряжен, патрон в патроннике. Нужно сунуть руку, нажать пальцем на предохранитель и… Мозг срабатывает моментально — я принимаю решение.

Опускаю руку в карман — лицо спокойное, даже обреченное, рука нетороплива, — обхватываю пистолет, нажцмаю на предохранитель — щелчка не слышно, — и, не вынимая пистолета из кармана, как бы шаря там спички, направляю ствол на немца и нажимаю на спусковой крючок. Пам! — из кармана через дырку пошел небольшой дымок, а немец, схватившись за живот, падает наземь. Выхватываю пистолет, делаю по нему еще два выстрела, хватаю свое снаряжение, планшет, не забываю и автомат немца и лечу сквозь кусты лещины вниз, по направлению к своим.

Бегу что есть сил, кусты рвут маскхалат, царапают лицо, но мне не до этого. Слышу далекий лай собак, выстрелы в мою сторону — погоня!

Собачий лай приближается. От собак не убежишь — я торможу, прячусь за деревом. Из кустов выскакивает овчарка, я нажимаю на курок. Собака летит кубарем. Даю очередь и по второй, выскочившей вслед за первой.

Пережидаю минуту, две — лая больше не слышно. Значит, собак больше не будет. Я бегу в том же направлении, к своим. И тут кто-то выскакивает из-за куста, делает мне подножку, я кувыркаюсь в траву… Проехал по земле носом, но все же вскакиваю и… вижу Сашу Хайрулина и Ваню Нефедова.

— Извини, — говорят, — ты так несся, что пришлось тебя уложить. Кто стрелял?

— Я, — отвечаю, — вот из этого, — показываю автомат убитого мною немца.

Коротко рассказываю, что со мной произошло, даю команду уходить — возможно преследование.

Все в сборе, и тут я замечаю еще одного человека. На пеньке сидит немецкий офицер, лицо у него бледное, руки связаны за спиной.

Хайрулин рассказывает, что и они не обошлись без приключений. Оказывается, минут через двадцать после моего ухода они заметили идущего по направлению к ним немца. Тот был уверен в безопасности места и даже насвистывал на ходу. Поравнялся с ними и… через минуту лежал связанный, с кляпом во рту. Взяли у него — как и у тебя, не забывает съязвить Саша, — планшет с картами и пистолет…

Вся группа и пленный немец трогаемся в обратный путь. Теперь, после выполнения первой части задания, стоит еще одна — перейти линию фронта. Немец идти, конечно, не хочет — оглядывается, прислушивается, на нас смотрит волком.

— Офицер связи, — говорит мне Хайрулин. — Яс ним потолковал, пока ты ориентировался.

Путь наш не близок и не легок. Передвигаемся в основном ночью, по лесам, по оврагам. Ваня Нефедов, которому поручен немец, не отпускает его ни на шаг; конец веревки, что связывает руки пленного, у него. Немец тащится еле-еле, часто останавливается, вот показывает на сапоги — на- тер-де ноги. Пока он переобувается, посылаем вперед разведку, чтобы разузнала обстановку…

Так прошло двое суток. Линия фронта дала о себе знать пальбой и светом ракет. Саша Хайрулин предупреждает немца, что при попытке к бегству или если тот выдаст нас каким-нибудь звуком — первая пуля ему. Немец мрачно кивает.

Кивнуть-то кивнул, да на следующем же привале чуть нас не открыл. Сидим мы, заправляемся перед очередным броском, а тут Саша Комаров докладывает:

— Немцы! В полукилометре от нас, человек тридцать!

Мы за автоматы, залегли. Немцы идут стороной, о нас не подозревают. Вдруг слышу сзади мычание. Оглядываюсь, вижу: Саша зажимает своей пилоткой рот немцу. Тот, оказывается, хотел закричать, когда увидел, что проходят мимо свои, оставляя его в лапах советских разведчиков. Молодец Саша, в который раз не растерялся!

Без происшествий все же не обошлось. Да в разведке иначе и не бывает. Подвернул Ваня Нефедов ногу. В темноте шли, он на что-то наступил, ойкнул, свалился. Попробовал встать — не может. Что делать? Оперся на плечо немца, которого на веревочке вел. Так и идут, чуть не в обнимку — советский разведчик и пленный немец.

А когда переходили реку, Ваня догадался — влез немцу на закорки и послал того в воду. Мы идем впереди, посмеиваемся, хоть вода холод- нючая: если б все немцы так же, как наш, в плен шли!

Кто-то, чтоб еще посмеяться, оглянулся и вдруг зовет остальных:

— Стой, разведка!

Смотрим — нет сзади ни Вани, ни немца. Утонули, что ли? Ну как корова языком слизнула! Но нет, вон выныривают… Бросились к ним, вытащили на берег. Оказалось, не выдержал немец Ваниной тяжести, упал. Чуть не захлебнулся, руки-то у него за спиной связаны…

Линию фронта решили перейти по заболоченному месту, где немцы не успели поставить ни проволочного заграждения, ни сделать какого- нибудь укрепления. На день затаились в ивняке, но времени там зря не тратили. Сделали из ивовых прутьев этакие болотоступы — каждому по паре. И немцу тоже. Уж как он на них таращился — что-де за варварское приспособление! И надевать не хотел.