Ирина Шехонина - Творчество Т.Н.Хренникова: Исследование

Широта песенного дыхания, сочная кантилена, непрерывность масштабного развертывания мысли сразу выделили молодого Т. Н. Хренникова как истинно русского симфониста, продолжателя лучших классических традиций. В выразительной эмоциональности, опирающейся на русскую песенность, проявились национальные черты лирики композитора, важные для понимания не только концепции Первой симфонии, цо и для всего его творчества.

Начинается II часть выразительнейшей лирической темой. Скрипки поют ее задушевно, нежно, чуть грустно. Изящное сопровождение пиццикато струнных, челесты и кларнетов, мягкое пианиссимо подголосков трубы акцентирует интонационные изгибы этой чудесной кварто-квинтовой мелодии, будто вытекающей из некоей вершины-источника с подчеркнуто синкопированными остановками на VII повышенной и VI ступенях минора, с вопросительными интонациями, которые не прерывают движение, а, напротив, стимулируют дальнейшее развитие его аналогично тому, как это бывает в протяжных русских песнях. Мелодия эта отчетливо песенна по своей окрашенности, но она отнюдь не проста. Ее развитие основывается на красочном обогащении мелодического распева хроматическими звуками и необычным тональным отклонением, придающим неповторимую оригинальность интонационному рисунку.

Кларнет соло продолжает повествование в благородноспокойных тонах. Возникает элегически-задумчивая ласковая тема у флейты соло, с какой-то особой щемяще-затаенной трепетностью парящая в высоком регистре. Черты истаивающего томления ей придает прозрачная оркестровка сопровождения — на пианиссимо звучат необыкновенно тонко колорируемые в данном контексте тембры гобоев и кларнетов на бархатном фоне органного пункта контрабасов. Дивизи скрипок очень выразительно завершают эти светлые грезы чуть грустными «вздохами души». Интонации темы вздохов близки побочной партии I части, но если там интонации эти были дополнительным, инкрустирующим элементом в лирической танцевальной побочной партии, то здесь они подчеркнуто экспрессивны и эмоционально насыщенны.

В середине II части осуществляется постепенный переход от задумчивой повествовательности основной ее темы (она теперь проходит у тромбона), от красочных тембровых бликов звучаний гобоя с челестой и флейтой-пикколо к более динамичным образам, интонационно связанным с темой вступления I части. Но вместо прежней шутливой игривости тема вступления приобретает на этот раз энергично-настойчивый характер: полифоническая имитационная разработка с эффектной перекличкой различных групп инструментов «заражает» своей импульсивностью вновь возникающую кварто-квинтовую тему, которая теперь, став могучей и величественной, ведет нас к кульминации части. Мощно звучит она у струнных, динамично поддержанная деревянными и медными духовыми инструментами. Воодушевленность, эмоционально насыщенный подъем чувств отличают кульминацию II части. По драматургическому характеру своему она несколько необычна. В ней нет драматизма, взрывчатой трагедийности, столь типичных, скажем, для симфонизма Д. Шостаковича. Это — кульминация состояния лирико-драматического раздумья, эмоциональное напряжение (и весьма высокой степени!), но без надрывов и стенаний. Музыкальная ткань здесь уплотненно насыщенна, что достигается посредством одновременного полифонического развития первой темы II части (ее в данном случае ведет медная группа) с интонациями, взятыми из побочной партии I части и выросшими из темы «вздохов» II части (этот структурный элемент звучит у струнных и деревянных духовых инструментов). Полифоническое соединение тем дает высшее напряжение их сочной выразительной кантилене, усиливает динамику непрерывного симфонического дыхания. Тем самым развертывающийся процесс интонационного развития находит свое завершение в своеобразном диалоге наиболее значительных лирических образов I и II частей. «Диалог» этот, приковывающий внимание своим сильным эмоциональным порывом, — не только вершина II части, но и главная кульминация всей симфонии. Подчеркнем в данной связи, что «привязан» он к III четверти всей формы в целом. Такое использование архитектонических свойств точки «золотого сечения» характерно для образных концепций симфонизма Т. Н. Хренникова. Очень любит он также различные приемы контрастной полифонии. Справедливости ради при этом следует акцентировать, что они стали у него существенным драматургическим элементом музыкальной ткани еще задолго до современного всеобщего увлечения ими.

Как всегда бывает, сильный эмоциональный накал преодолевает цезуру в форме. Кульминация, ставшая завершением развития середины II части, одновременно является началом ее репризы. В репризе происходит постепенный спад напряжения во время звучания непрерывно льющихся, протяженно-кантиленных мелодий — преобразованной темы вступления первой части, элегически-нежной. ласковой темы у флейты соло, парящей в высоком регистре, и темы «вздохов» у струнных дивизи. Возвращаются светлые грезы, но окрашенные в чуть более грустные, задумчивые тона…

Господство радости, света, счастья — вот основная образная сфера финала Первой симфонии — Allegro molto. В нем ясно заметно четкое деление на три раздела — быстрое скерцо, медленная кантиленная середина и вновь быстрое скерцо.

Финал драматургически прочно связан с предыдущими частями симфонии. Яркие, блестящие, зажигательно виртуозные крайние скерцо перекликаются по своему характеру с I частью. В них исходный полный заразительного веселья интонационный импульс завершается оптимистическим утверждением радости бытия. Ритмически упругая, стремительно полетная главная тема финала, трижды проходя у разных инструментов и групп оркестра (сначала у кларнета с пиццикато альтов, затем у первых скрипок и, наконец, в двухоктавном унисоне струнных и деревянных), как бы постепенно наливается силой, мощью, ее энергичные квартовые интонации прочерчиваются все рельефнее.

Важно отметить, что квартовые ходы составляют основу всех важнейших тем скерцозных разделов финала. Они, включаясь в поток неисчерпаемого заряда энергии, то подчеркивают радостное упоение непрерывным динамизмом движения, то захлестывают разгулом бурного веселья.

Основной музыкальный образ лирической середины финала (с такта 119) очень похож на ниспадающую элегически-задумчивую тему флейты соло из II части. Однако в отличие от II части лирика финала более спокойна, более умиротворенна. Тему этого раздела, ведет кларнет в сопровождении мягкого звучания солирующей виолончели соло; затем следует перекличка сольных фраз валторны и гобоя. Кульминация середины финала, как и кульминация II части, строится на широком мелодическом дыхании. С большой эмоциональной взволнованностью проводится тема середины финала у струнных и деревянных духовых. В последующем спаде динамического напряжения спокойное, ласковое звучание основной темы середины у виолончелей, выразительные реплики скрипки соло, валторны, фагота на фоне челесты и колокольчиков создают чувство умиротворения, эффект постепенного истаивания чарующе прозрачной звучности наступающей тишины. «Драматургические образные арки» этого раздела со II частью симфонии разноплановы и отчетливо ощутимы. Они — в интонационной схожести основной темы с сольными фразами флейты из II части. Они — в общности структуры подготовки и утверждения кульминационных эпизодов как единой нарастающей «мелодической волны». Они — в своеобразных «эмоциональных отблесках» тематизма и тембровых красок аналогичных эпизодов II части, возникающих во время заключительного фрагмента данного раздела. Еще один яркий пример безупречной логики симфонического мышления молодого композитора!.. И вновь перед нами «вспыхивает» динамически яркая картина темпераментного радостного празднества. Опять широко развертывается главная тема финала с ее упругим ритмом и энергичными квартовыми интонациями. Как отмечали многие музыкальные критики, финал Первой симфонии — явление особо примечательное. Его компактная трехчастная конструкция вырастает из тематически-образного развития предыдущих двух частей и одновременно подытоживает его. Две основные образные сферы симфонии — скерцозно-комедийная и лирико-поэтическая — находят здесь свое лирическое развитие и завершение. Первая из них трансформируется в финале в порывисто-радостную, вторая — в обретающую спокойную ясность чувств. Просветление и душевный по-кой заключают лирические страницы симфонии; страстное увлекающее кипение жизни становится итогом развития ее первой образной сферы.