Ирина Шехонина - Творчество Т.Н.Хренникова: Исследование

Прекрасные романсы! Характерные черты почерка Т. Н. Хренникова в данном жанре в этих юношеских сочинениях не только наметились, но ясно откристаллизовались. Рубеж композитора-ученика и композитора-профессионала четко обозначен в творческом пути Тихона Николаевича Первым концертом для фортепиано с оркестром. Все созданное после него может быть более или менее ярким, более или менее значимым по масштабности творческих задач, но каждое последующее произведение неизменно будет отмечено печатью художественной взыскательности. Пушкинские романсы и есенинская «Березка» — хороший пример тому.

Вокальные сочинения Т. Хренникова, написанные на стихи Р. Бёрнса, строго говоря, по жанру не песни, а романсы или, точнее, тот романсово-песенный гибрид, который столь широко распространен в русской музыке с начала XIX столетия.

Пять песен-романсов, пять чудесных вокально-поэтических миниатюр… Еще в юношеских произведениях у Тихона Николаевича в этом жанре обозначилось влечение к ярчайшим образцам мировой поэзии. Оно с новой силой раскрылось в бёрнсовском цикле. Стихи знаменитого шотландского барда принадлежат к лучшим страницам «всеевропейской поэтической антологии». Перевод их, выполненный С. Я. Маршаком с неукоснительным следованием букве и духу оригинала, является мастерским в самом полном и точном смысле слова. Яркая образность текста, спрессованная концентрированность его, при которой нет места ни одному словесному рамплиссажу, ни одной лишней детали, активно динамизировали творческую фантазию композитора. Но они же предъявляли высокие художественные требования к музыкальному прочтению этих стихов. Создать музыку, равноценную поэтическому шедевру, дополняющую его новыми выразительными красками, — задача значительно более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Так, богатство русской музыкальной пушкинианы, — казалось бы, убеждает в обратном. Но вспомните, сколь много в ней и художественно слабых романсов. За каждым классическим образцом стоят здесь десятки творений, давно канувших в Лету не только для слушателей, но и для профессионалов-исследователей. Т. Н. Хренникову сразу же удалось сделать весомый вклад в русскую музыкальную пушкиниану. Критерии высокой творческой взыскательности музыкального претворения поэтических образов, найденные им тогда, вновь получили убедительное воплощение в бёрнсовском цикле.

Пять чудесных вокально-поэтических миниатюр. В каждой из них найден превосходный музыкальный эквивалент поэтическому тексту. Найден, «не мудрствуя лукаво», не вдаваясь в излишние «интонационные подробности». Найден как общий единый музыкальный образ, создающий эмоциональную атмосферу происходящего. Принцип этот идет от жанра песни, но по психологической тонкости, по точности корреспондирования музыки вокально интонируемому тексту он, конечно, принадлежит жанру романса.

Во вступительной «Застольной» повествуется о нерушимой прочности старой любви и «дружбы прежних дней». Но Р. Бёрнсом найден и Маршаком отлично передан необычный ее аспект. Встретились два старых друга, встретились после долгой разлуки. Встреча их радостна, но в то же время горька и печальна. Когда доведется увидеться вновь? Вернется ли «счастье прежних дней»?

В соответствии с этим мелодия «Застольной» взволнованна, порывиста. Романс требует профессионально поставленного голоса большого диапазона (общая тесситура «Застольной» приближается к двум октавам). Но дело не в диапазоне и тесситуре. Они — производное от музыкального образа, раскрывающего душевное смятение, которое охватило героя во время неожиданной встречи с другом.

Горечь и сладость воспоминаний о старой любви, безоглядная радость сегодняшнего свидания и тревожный взгляд в сумрак грядущих дней… Насыщенная и сложная гамма психологических нюансов, которую предстоит раскрывать солисту-певцу. Трудная исполнительская задача! Трудная и увлекательная. Мелодический рисунок «Застольной» рельефен и интонационно ярок. Непрерывный подъем к кульминации (набегающие одна на другую динамические «волны», достигающие все больших высот) и нервно пульсирующая ткань фортепианного аккомпанемента интенсивно «тонизируют» певца. Однако вот что наиболее примечательно: композитору в «Застольной» понадобился — минимум выразительных средств. «Скромная» форма из трех песенных куплетов, четкое членение на простые мелодические фразы, равномерное движение, фактура сопровождения, состоящая, в сущности, из нескольких несложных аккордов, «откликающихся» на басовые опорные звуки… Весьма экономная лексика и сильнейший впечатляющий эффект!

Второй и третий номера цикла — «Лучший парень» и «Что делать девчонке?» — полны неуемной жизненной энергии. Она, энергия эта, определяет в них общий эмоциональный настрой и, более того, во втором из них помогает решению сложных драматичнейших проблем. В «Лучшем парне» таковых не возникает. Славный, статный, горский парень неотразим в своей уверенной молодой силе. Он чуть грубоват, но зато у него прямая, открытая, честная душа. Напористая динамичная музыка хорошо раскрывает характер героя, которого «слава в бой зовет» и который «с изменой незнаком». Как всегда у Т. Н. Хренникова, музыкальный образ «Лучшего парня» неотразим в своей впечатляющей силе.

Но в номере «Что делать девчонке?» ситуация, в которую попала героиня, остра до трагедийности. «За шиллинги, пенни загублена Дженни, обвенчана Дженни с глухим стариком». Но бьющая через край энергия, молодой задор Дженни не дадут ей пропасть. Ведь тетушка Кэтти дала драгоценный совет: во всем старикану перечить, «пока он не лопнет на старости лет».

И композитор решает задачу парадоксально просто. Не вдаваясь в существо и драматизм жизненного конфликта, вставшего на пути героини, он несколькими штрихами набрасывает эскизный эмоционально-психологический портрет. Но сколь ярок этот портрет! Моторная динамика песенно-танцевальной в своем генезисе мелодии, стремительная «вокальная скороговорка», требующая от певицы и интонационной чистоты, и четкой артикуляции, вызывающе смелый задор, сила молодости: будет так, как я хочу!

Можно было, разумеется, претворить этот поэтический текст в форме островзрывчатого трагедийного вокального монолога. Но не исказился ли бы при этом прямодушнобескомпромиссный характер героини Р. Бёрнса — С. Я. Маршака, чуждый рефлектирующему самоанализу? Музыкальный образ ее, предложенный нам Т. Н. Хренниковым, полностью убеждает и психологической правдивостью, и выразительной силой.

Чаще всего из данного цикла звучит четвертый номер — «Ты меня оставил, Джеми». Это естественно, поскольку он принадлежит к ярчайшим перлам камерной вокальной музыки композитора.