Илья Эренбург - Золотое сердце. Ветер

Что же! а все же

Мы вас слегка потревожили!

Уничтожили троны, законы,

И Боже, Боже!

Купоны!

Все поставили вверх дном.

Даже в раю учинили маленький погром,

Вечером, за чашкой кофе, в саду,

Вы вдруг вспомните — «это было в семьдесят третьем году…

Ах, что было!.. лучше не вспоминать на ночь!..

А что если снова!..» И ворвется в сердце ветер пьяный.

Зазвенит, зашумит неуемный гром:

«Мы придем! мы опять придем!»

Берите меня! я не костер, только малая искра.

Весело было мне по степи носиться.

Гори, трава! степной огонек, звени!

Вот они ответные огни!

Я не даром жил, умирать не обидно.

Я только веселый парень, бродяга Родриго.

Но вот языки буревые к небу простер

Небывалый кровавый костер.

Весь мир сгорит и эти светила несметные

Прольются в ночь серебряным пеплом.

Это будет!.. а теперь тащите меня! казните!

Смягчите хоть этим сердце доброго Руиса!

(Крики:

Чего его слушать? Собака бешенная! На фонарь бродягу! всех перевешать!

Родриго уводят)

Граф.

Вы страдали, голодали, терпели,

А для них это только веселое зрелище.

Они вас кормили притчами о Коммуне,

Сулили рай небывалый.

Наш идеал — священное благоразумие.

Каждый должен довольствоваться малым.

Зачем быть такими жадными!

Богатые и бедные могут жить в полном согласии.

Надо только, чтобы каждый на черный день кое-что откладывал.

Спасенье не в Коммуне, а в Сберегательной Кассе.

Вот если б вы не бунтовали, а работали терпеливо,

Каждый состарившись, мог бы в саду, под оливой

Рассказывать внукам о жизни мирной и честной,

И даже приобрести на кладбище вполне приличное место.

Бабка.

Правда! правда!

Попутал лукавый!

2-ой повстанец.

Не иначе как от дьявола.

3-тий прохожий.

И только подумать

Кто ее выдумал — эту Коммуну?

Жили без нее тихо, по хорошему,

А теперь ни хлеба, ни рису, ни картошки…

Граф.

Я вижу вы теперь разбираетесь во всем.

Вы поняли, что Церковь, Король и министры о вас пекутся.

Ныне блудный сын вернулся в отчий дом.

Слава Богу кончилась эта… «революция»!

(Крики:

Кончилась! хорошенького понемножку!

С ней хлопот не оберешься!)

3-тий повстанец.

Мы хотим жить, как жили прежде!

4-ый повстанец.

Что нам делать? Руис нас повесит, как мятежников.

Граф.

О, нет, вы такие ж как прежде,

Вы не мятежники!

Покайтесь, выдайте зачинщиков, украсьте королевскими флагами дворец.

Идите навстречу Руису.

Ведь он вас любит, как родной отец,

Он простит вас…

Женщина.

Мы будем кидать розы под копыта коней.

1-ый прохожий.

Мы повесим всех федералистов и их детей!

Бабка.

Мы будем поить королевских солдат самым лучшим вином!

2-ой прохожий.

Мы все на колени падем!

Граф.

Идем! Встречать Руиса! Пусть скажет королю, что мы образумились,

Забыли о Коммуне,

Что нам ненавистна свобода,

Что мы не граждане, но верноподданные!..

2-ой прохожий.

И будут булки, белые, сдобные!

(Голоса:

Идем!

Падем!)

(уходят)

Нищий.

Над самым ухом палят! Пресвятая Мария!

Такая ж ночь, как тогда, когда брали город, другие…

Также стреляли, пели, с флагами шли.

Гонгора.

Да, похоже.

Тогда — прилив, теперь — отлив,

А море — все тоже.

Нищий.

В ту ночь одна госпожа дала мне целых пять песетов…

Ох ветер!.. Никуда не уйти от этого ветра!..

Гонгора.

Да, мы укрыться пытались,

Остановиться… Ветер унес… ее звали Альда…

Нищий.

Господин, дай грош!

(Вглядываясь в лицо)

Это ты! Чего ж ты ждешь?

Беги! Они идут! Сейчас придут! Уходи! они ж тебя казнят!..

Гонгора (подымая винтовку брошенную повстанцем и ленту с патронами) .

Нет! есть еще патроны: пять для них, шестой для меня.

Через десять минут часы на башне пробьют половину четвертого.

Я буду здесь валяться мертвый

Позовешь — никто не ответит

Будут мутные очи не видя смотреть.

Умру. Но останется ветер.

Ветер не может умереть.

Он никогда не рождается, пребывает, всегда.

Прилетает. Улетает. Откуда? Куда?

Сейчас он несется прочь из Испании

На север играть ледяными сердцами

Но срок придет и черной ночью

Он взвоет здесь, на этой площади.

В души ворвется, люди проснутся,

И кто-то первый робко шепнет — «революция!»..

Несутся и бьются. А после — земля.

Зачем? разве знаю. Иначе нельзя.

Впереди только ночь пустая, глухая,

И ветер еще ревет позади…

(Наводит винтовку)

Эй, старик! Отойди!

Стреляю!..

Киев, июнь 1919 г.