Арест Ант - Как стать контрабандистом

– Когда вы начали заниматься логистическими операциями?

– Ещё с прошлого века.

– А вы хоть раз встречались с такими ситуациями, что россияне используют или работают с off-shore companies, зарегистрированными в экзотических странах?

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что 90, а то и все 100 процентов приличных российских компаний имеют свои или подставные офшоры… или хоть раз их использовали… или вообще постоянно работают через офшоры. Да, а под офшорами я понимаю все компании с льготным налогообложением или ежегодными фиксированными государственными пошлинами. А вот насчёт стран их регистраций… то тут выбор чрезвычайно широк. А их активное применение или использование происходит из-за российских реалий. Это надо пояснять?

– Нет. Значит уже это явилось причиной, что Majuro не вызвало у вас никаких подозрений?

– Именно так. Мне что Marshall Islands , что BVI 94 или иной другой «налоговый рай» (tax heaven) и прочие «налоговые гавани» (tax haven). Могу привести конкретные примеры о крупнейших российских…

– Не стоит, – адвокат бросил ехидный взгляд на Василька, – Этого вполне достаточно. Теперь последний вопрос. В решении об аресте указано, что о вашем здоровье охрана заботится хорошо. Это так?

– Ну… они иногда выдают таблетки, которые я с собой взял. И это всё, чего от них можно добиться.

– Есть ли необходимость посещения кардиолога?

– Пока такой особой необходимости нет. В ближайшие дни меня вроде как могут перевести в приличную тюрьму. Так что дотерплю. А там уж видно будет.

Адвокат ободряюще улыбнулся и сообщил:

– У меня всё.

Василёк достучал последнюю информацию и распечатал протокол. Мне его прочитали, адвокат сделал пару замечаний, и перепечатанный отредактированный лист был скреплён подписями присутствующих.

– Очередной сеанс прикладной хиромантии, 95 – бубнил я себе под нос, оставляя свои закорючки на каждой странице, – Интересно, какая сволочь приложила к этому свою руку?

Адвокат посмотрел на меня и спросил:

– Мы поговорим здесь?

– Нет, – тут я был категоричен. Вид этой комнаты мне просто противен, да и курить хотелось страшно.

– А, понимаю, – он внимательно осмотрел стены, – понимаю… bugs… жучки… и прочие неприятные насекомые.

Я не стал его переубеждать. От этих ребят любых пакостей можно ждать. Совершенно некстати вспомнилось, что He's bugs также означает чокнутый. Скоро точно таким стану от переизбытка плодящихся тараканов в голове.

Мы всей толпой вышли на площадку пожарной лестницы. Таможенники вежливо попрощались, спустились вниз по металлической лестнице, и разошлись, оставив внизу одного Василька сторожить единственный путь к бегству.

Я повернулся к адвокату:

– Тони, какое мнение о допросе?

– Ощущение, что они вслепую пытаются хоть что-то нащупать. Им подходит даже любой негативный фон, который они будут пользовать как почти circumstantial evidence (косвенные улики).

– А что насчёт допроса водителя и его заявления, о которых говорил следователь?

– Ну что тут сказать… хотя нам лучше вообще не касаться этой темы… he's bluffing you into null. Это понятно?

– В России обычно говорят, что следак берёт на пушку.

– Возможно. Но для суда даже таких показаний водителя было бы достаточно, чтобы засадить вас на долгие годы.

– Значит это блеф?

– 99.9%.

– Спасибо, утешили. Я больше всего боялся, что это какая-нибудь форма… pre-trial cooperation (досудебного соглашения), или как тут у вас эта процедура называется?

– Нет, у нас это пока официально не практикуется.

– Тогда легче.

Адвокат подробно рассказал о том количестве бумаг, которые были им направлены в разные инстанции. При этом он не преминул посетовать на чудовищную бюрократию, которая досталась бедной Финляндии в наследство от Российской Империи.

– Бюрократия есть не господство канцелярии, а навязываемая народу любовь к порядку, – назидательно сообщил я и чуть не расхохотался глядя на его вытянувшееся лицо. И сразу добавил, – Шутка. Это постоянно растущий социальный паразит.

Тони покачал головой:

– На суде так не стоит шутить. Пожалуйста.

– Не буду. Готов молчать как русский партизан… тьфу… то есть буду нем как могила… I’ll be as silent as the grave. I swear it.

– Тогда поговорим о вашем здоровье. Каково реальное состояние?

– Отвратительное. Много курю, мало двигаюсь. Целый день в прокуренной камере. Сплю на бетонной плите. Матрас очень тонкий. Камера не убирается. Мне самому её убрать нечем. Из имеющихся приспособлений в наличие только моя зубная щётка и расчёска.

– Это плохо, но понятно. Как самочувствие?

– Болит желудок. Очень хочется есть. Правда, может сегодня нормально поем, если этот клей засохнет.

– Какой клей?

– Да как-то странно починили мои челюсти. Вместо снятой пластиковой подложки мне выдали клей. А он никак не засыхает, – я пошевелил челюстями, – И я не очень комфортно себя чувствую. Они как дельфины плавают. И вкус ещё тот.

– Я поговорю со следователем.

– Хорошо. Уточните у него, можно ли как-нибудь решить вопрос с водой. Из крана течёт очень вонючая.

Адвокат кивнул и спустился к Васильку. Они мирно побеседовали, и Тони помахал мне рукой на прощание. Я вяло помахал в ответ и загасил сигарету. Пока я спускался, мой адвокат успел сесть в машину, игриво помигать фарами своей спортивной машины и умчаться к тёплому и сытному семейному очагу. А что мне остаётся? Только завидовать, как занятой товарищ Сталин любвеобильному Рокоссовскому.

Я горько сплюнул и поплёлся за Васильком к его машине.

Результат разговора адвоката со следователем превзошёл мои самые смелые ожидания. Уже через полчаса после письменно переданного Васильку кода моей кредитки, в камеру заявился вертухай с пакетом, набитым минералкой разных сортов, сахаром и двумя коробками чая в пакетиках.

Потом, через несколько минут, вертухай вернулся и протянул мне листок и авторучку:

– Распишитесь… вот здесь и здесь.

– Что это?

– Отчёт. Здесь количество денег, снятых с вашей карточки… здесь чек магазина… здесь наличный остаток. Можете проверить.

– Верю на слово, – я быстро расписался и, придав голосу барскую уверенность, заявил, – Мне следователь обещал, что я могу кипяток получать в любое время.

В глазах вертухая мелькнул огонёк сомнения, но я медленно достал из пакета коробку чая и показал ему. Для пущей убедительности добавил:

– Посмотрите чек, там ещё и сахар следователь купил.

Вертухай помялся и выдавил:

– Мы вам скажем, когда будем себе чай готовить.

– Спасибо, – я постарался дружески улыбнуться, – надеюсь, не только five o'clock.

Вертухай неопределённо мотнул головой и закрыл дверь.