Владимир Кожевников - Забытый. Литва

— Ну, герои, давайте поспим малость. — Любарт поднимается, идет к себе в шатер.

— Сейчас! Еще посидим зачуток! Согреемся, бражку допьем... А, Мить?

* * *

Наутро Митя не узнал Любарта. Постное лицо, недовольная мина. Он придирался к воеводам по всякому поводу, давал разгон, требовал чего-то придумать для взятия острожка.

Воеводы знали своего князя и шарахались от него кто куда. В конце концов, кто по княжескому приказу, а кто сам себе напридумал, они разбежались по лагерю — лишь бы Любаргу не на глаза!

Тогда князь удовлетворенно огляделся и велел звать Бобра «с челядью».

«Ну дай Бог Бобру стерпеть все княжьи капризы», — вздохнули воеводы. Бобер явился «с челядью»: монах, Вингольд и Михаил. Митя сидел у князя уже с рассвета.

Уселись. Помолчали. Бобер ждал, что скажет князь. Он совершенно ничего не знал о ночных похождениях монаха, в то время как Любарт совершенно естественно был уверен, что тот знает.

— Ну, что скажешь, воевода?

— А что говорил, то и скажу. Идите, а я тут останусь. Блокирую их — пусть сунутся.

Любарт сидит мгновение неподвижно, потом трясет головой, как от кислого кваса:

— Ты что, хочешь один, что ли?

— Что — один? — не понимает Бобер.

— Острог взять.

— Как это — взять? Как это я его возьму?!

— Дак чего ж ты?

— Чего?

— Залупаешься.

— Я?!

Немая сцена. Все смотрят друг на друга ошарашенно, не зная, что сказать. Бобер багровеет, багровеет и наконец взрывается:

— Вы что?! Дурачка из меня сотворили и рады?!! Что я вам — сопляк на побегушках?! В чем дело?!

Митя изумленно смотрит на монаха и видит на его лице замешательство. Они оба поворачиваются к Любарту — тот в полном недоумении. Секунды молчания, наконец монах несмело спрашивает:

— Князь, ты о чем?

— Что-о?!! — теперь взрывается Любарт. — Паразит пузатый! Я все о том же! А вот ты... Цыц, черт вас раздери (это на жест монаха оправдаться)! Вы что, все за ночь с ума посходили?!

— Да прекратите вы дурью маяться! В чем дело-то? Скажите толком! — пытается вникнуть Бобер.

— Как?! Ты не в курсе, что ли?! — почти орет Любарт.

— В каком курсе?! — орет в ответ Бобер.

Любарт беспомощно оглядывается на монаха, видит, как тот отворачивается, пряча ухмылку.

— Ну — темнилы! Тьфу! Вас в Орден шпионами засылать. А ну, отче, выкладывай своему воеводе!..

Отец Ипат, осторожно оглядываясь на Бобра, словно ожидая оплеухи, говорит:

— Ты не серчай, воевода, не успели тебя предупредить... Мы с князем вчера лазейку в острог нашли...

— Ах вот оно что! — Бобер усмехается и вдруг замахивается дать монаху по шее. Но тот мгновенно (дождался! откуда и прыть взялась!) отскакивает на сажень в сторону.

Все разражаются хохотом, атмосфера разряжается.

— Ну, так вот, давайте теперь обсудим, как лучше распорядиться случаем.

* * *

Обсуждали долго. Уж очень заманчиво было воспользоваться ситуацией. Но согласились, что и лучше, и проще всего — открыть ворота.

Для этого нужны были люди, знавшие внутреннее устройство острога, его двор, и нужен был мост, да не просто мост, а такой, чтобы его в считанные минуты можно было перебросить через ров.

— Ну, мост, я думаю, не проблема. — Любарт смотрит на Бобра, тот кивает. — У нас в запасе целый день.

— День? — Митя спрашивает и оглядывается.

— День, день... — серьезно подтверждает Любарт. — Если соваться, то только ночью... Мастера у вас найдутся?

Бобер смотрит на Вингольда с Михаилом, те согласно кивают:

— Найдутся, князь.

— А вот с людьми посложней. Кто-нибудь из твоих здесь бывал?

— Нет, князь. Никто.

— Тогда не взыщи! Все заслуги лазутчикам достанутся.

— Господи, князь, о чем разговор...

— Да ведь мне вас жалко! Вся заслуга ваша, а вы опять в тени. Монах вежливо кашляет:

— Мы перетопчемся! Лишь бы дело лучше сладилось. Да вот еще про економку князь бы не запамятовал...

— Какую еще економку! — возмущается Бобер.

— Это наши с отцом Ипатом дела, — веселеет Любарт. — Не забуду, не бойсь! Представлю на выбор! А вот кто в говно полезет? Пожалуй, Лугвения надо посылать. Он в остроге дольше всех вертелся.

— Ну посылай! За чем дело стало?! Лишь бы он нам ворота открыл, а там уж мы постараемся... — Бобер приглаживает ус.

— Хорошо! — Любарт сжимает кулак и начинает пристукивать им по колену, отмеряя фразы. — Значит, вы готовите мост, подтаскиваете его как-нибудь скрытно (это уж ваша забота) и ждете. Лугвений открывает ворота. Вы набрасываете мост и врываетесь во двор. Главное — башня! Сразу захватить ее, чтобы стрелами не пакостили, а потом уж вглубь. Следом за тобой я ввожу другие полки. Так?

— Так! — Бобер вовсе не собирается заканчивать разговор. — Но ведь отвлечь надо. Ты, князь, надеюсь, не упустил?

— Не упустил, не упустил... Ты один, что ли, умный?

— Мало ли что...

— Когда Лугвений полезет, я вчерашний маневр повторю и слева и справа, так что шуму будет достаточно.

— Ну что ж... Тогда пора бы уж и Лугвения пригласить? Князь посылает отрока.

Минут через пять появляется Лугвений. Приход его чувствуется сразу. Все стараются не подать виду, здороваются, отводят глаза. Но Лугвений все видит. Он зол, как черт:

— Вот и воюй за вас! А вы носы воротите! — и плюхается на землю возле князя.

— Что ты, Лугвений! Кто воротит?

— Да все вы! Что я, не вижу, что ли?

— Ты вот что, парень, не лайся! — веско говорит монах. — Если хочешь отмыться, приходит ко мне, я помогу. Но не бесплатно!

— Благодетель нашелся. Правда, что ль? Все молчат.

— Вы что, отмывать меня звали?

— Нет, — очень серьезно и спокойно говорит Любарт, — еще раз в дерьме искупаться.

Бобер, монах и сотники прыскают так, что Лугвений вскакивает и хватается за саблю.

— Тихо! Тихо! — Любарт берет его за руку. — Садись. А вы! Взрослые люди, а ржете, как жеребцы... Слушай, тут не до смеха. Дело для тебя, да и для всех нас важное. Важнейшее!

Лугвений садится, внимательно смотрит на князя, только на князя.

— Ты внутреннее расположение острога хорошо помнишь?

— Да... Помню.

— Оправляться там случалось? — вставляет Бобер.

— Да вы что, издеваетесь, мать вашу?.. — Лугвений опять вскакивает, но видит, что никто не смеется, и уже более спокойно, — чокнулись все на этом дерьме?

— Не на дерьме, а на нужнике, — спокойно продолжает Любарт. — Ты вспомни, где там нужник стоит? Как он расположен? Далеко ли от ворот?

До Лугвения начинает что-то доходить, он успокаивается, садится, морщит лоб, вспоминая:

— С воротами рядом совсем... У стены. С этой стороны, слева, если отсюда глядеть. Почти у стены, потому что там сзади яма еще выгребная...

— А у стены что?

— Ну что у стены за нужником может быть? Ничего... Привязь там для коней, кажись, вот и все...