Келли Гровье - Искусство с 1989 года

136. Эллсворт Келли

Кривые на белом (четыре панели).2011. Масло, холст, четыре панели

Некоторые художники, чьи имена уже играли ключевую роль в истории абстракции конца 1980-х годов, начали новые значительные этапы своего творчества, несмотря на преждевременные предсказания некоторых скептиков о том, что живопись в целом и абстрактная живопись в частности исчерпали свою способность удивлять. Решающую роль в этом продвижении абстрактного искусства вперед сыграли ветеран американской абстрактной живописи Эллсворт Келли, английская представительница оп-арта Бриджет Райли, немецкий живописец Герхард Рихтер и ирландско-американский художник Шон Скалли. В случае Келли, решительно перешедшего от фигуративной живописи к абстрактной в конце сороковых годов (когда ему не было и тридцати), последнее десятилетие миллениума стало свидетелем нового утверждения жесткой и не оставляющей следов кисти живописи единых цветов, загнанных в простые негеометрические формы. Несмотря на то что формы живописи и скульптуры Келли, несомненно, призваны напоминать зрителю естественный мир — море и небо, землю и свет, — совершенство, с которым они выполнены, кажется выведенным будто бы из научного уравнения, как если бы его работы были вычисленным доказательством некой забытой теоремы.

137. Герхард Рихтер

16 ноября.2006. Бумага, масло

Абстрактные картины Рихтера, которые он продолжал создавать на протяжении последней четверти века, не вызывают желания сравнить их с точностью математической формулы. С конца 1960-х годов этот художник, родившийся в Дрездене, следовал двумя расходящимися путями — реализма и абстракции, отказываясь видеть в них врагов или отменяющие друг друга противоречия. Более того, именно процесс поиска лучшего средства передачи эффекта размытости черно-белой фотографии подтолкнул Рихтера, получившего признание как фотореалист, к технике, которой стали отличаться его последующие абстрактные работы. Протягивая изготовленный вручную скребок по хаотично положенным красочным слоям разного состояния тягучести — то слева направо, то сверху вниз, — Рихтер создает абразивную плоскость преднамеренных повреждений, где краска и давление взаимодействуют с захватывающей непредсказуемостью. Результат восхищает своей полной отстраненностью от наблюдаемого мира и искрится только собственной беспорядочной красотой.

Британка по рождению, Райли, прославившаяся в 1960-е годы чередой картин, иллюзорные и оптически сложные узоры которых вызывали у зрителей сильную когнитивную реакцию, в 1990-х заново открыла возможность цвета ради цвета, чему способствовали изображения не подсмотренных у природы реалистических форм, а простые повторяющиеся ритмы. Так называемые ромбовидные картины Райли этого периода |138 |— термин, который обычно ассоциируется с Питом Мондрианом и его поворотом некоторых квадратных картин, висевших, как ромбы, одним углом вверх, — казалось, наконец воплотили ее юношеское убеждение о возможностях абстрактной живописи, сформулированное за десятки лет до этого: «Я вижу природу не как пейзаж, а как динамизм визуальных сил, — событие, а не феномен. Этими силами можно овладеть, только если использовать цвет и форму как безусловные сущности».

138. Бриджет Райли

Июнь.1992–2002. Трафаретная печать

139. Шон Скалли

Лир.2013–2014. Алюминий, масло

Цвет как единственная основа, из которой можно извлечь подлиную сущность, вдохновлял и творчество Скалли, уроженца Дублина. Траектория развития визуального языка ирландского абстракциониста, начиная от его плотно переплетенных «Супер-решеток», изображенных с помощью малярного скотча в 1970-х годах, до свободных и безграничных матриц его широких блоков из цветных слоев, отличающих его зрелую серию «Стена света», всякий раз оставалась в стороне от дотошной оптической точности, на которую уповал оп-арт. Сила работ Скалли, очевидная в параллельно начатых сериях крупноформатных живописных картин, среди которых «Выкопанная земля» и «Земная линия», лежит отчасти в способности художника создавать в своих произведениях чувство геологической компрессии цвета, слои которого будто бы светятся из глубины. В результате этой археологии света рождаются картины, которые кажутся одновременно древними и юными. Стремление вдохнуть новую жизнь в архетипическую форму направляет и ныне создающуюся серию «Дорика», суровая кладка монохромных плит которой вызывает созерцательный дух старейшего и чистейшего из классических архитектурных ордеров. Свет, исходящий из каменной кладки изображений Скалли, кажется столь возвышающим, что музыкант Боно окрестил художника «каменщиком души». В картине Скалли «Лир» (2013–2014) |139 |, состоящей из шести огромных алюминиевых панелей, покрытых масляной краской, ощущение душевного раскола шекспировского героя и разрушения его материальной империи передается в статическом содрогании блоков-единиц. Напряжение между разрушающимся физическим телом и покидающим его духом эффектно и трогательно передает неопределенность капель, текущих по краям решеток Скалли, одновременно придавливающих их к земле и навечно выталкивающих к небесам.

Скалли, как Ротко и Джексон Поллок до него, опровергает наши представления о живописной точке схода, отдавая предпочтение философии цвета перед иллюзией перспективы. Для ряда художников следующего поколения, включая проживающих в Лос-Анджелесе Марка Гротьяна и немку по рождению Томму Абтс, иллюзия пространственной глубины в двухмерной картине, изолированная от любых материальных объектов, ее занимающих, становится механизмом для исследования сложностей взаимодействия с чистым цветом. Начиная с середины 1990-х годов Гротьян в своей продолжающейся по сей день серии работ, известных как «картины-бабочки» |140 |, исследовал сегментацию поверхности холста и наше восприятие ее, выстраивая сходящиеся сети плоскостей осколочной формы, напоминающие разбитое камнем окно. Нередко скатываясь в противоречия, эти острые осколки контрастных цветов разламывают нашу уверенность в стабильности координат картины и кажутся одновременно взрывающимися вовне и проваливающимися внутрь.