Акрам Шарипов - Товарищ комбат

— А как твоя фамилия, товарищ боец?

— Рядовой Гугин.

— Так вот, товарищ Гугин, командир вашего батальона майор Стручин заболел, и я назначен вместо него.

— Надо же, только вчера кормил его ужином! — Гугин даже в лице переменился.

— Может быть, плохо накормил?

— Он ничего и не ел, лишь выпил кружку чая с галетами.

— Так что же, принимаешь меня на довольствие к себе в батальон?

— Почему же? Пожалуйста.

За разговором не заметили, как догнали своих. По проселочной дороге, заросшей травой, растянулись ротные колонны. Вскоре комбат увидел командира полка. Гринченко ехал верхом на гарцующем вороном коне во главе колонны первого батальона. Георгий поймал себя на мысли, что любуется красивой осанкой комполка.

— Очень кстати приехал, Георгий Никитович, — радостно встретил его майор Гринченко.

— Лучше бы, конечно, принять свой второй батальон, но, что поделаешь, начальству виднее.

Комполка промолчал и развернул карту. Он поставил Губкину задачу прочесать лес, где были немцы, отходившие из-под Витебска. Георгию трудно было сразу сориентироваться в обстановке. Сведения о противнике имелись крайне скудные. Раньше ему не доводилось вступать в командование в ходе боевых действий. Всякий раз, когда его назначали на новую должность, часть находилась еще в тылу или на формировании, что позволяло познакомиться с подчиненными командирами и постепенно освоиться с обстановкой. На этот же раз он не только не знал своих подчиненных, но и боевую задачу представлял себе не совсем четко.

Батальон Губкина прошел лесом уже несколько километров. И никто даже не обратил внимания на лесную тишину, запах смолы, свежую зелень, пение птиц. Как будто люди отучились ощущать природу, все до единого думали только об одном: как бы опередить противника в развертывании к бою, чтобы не попасть под огонь засад.

Для этого боевой порядок батальона был построен несколько необычно. Все три стрелковые роты, усиленные батальонными минометами, станковыми пулеметами, наступали в линию, имея в первом эшелоне по одному стрелковому взводу и по два стрелковых взвода уступом назад — во втором эшелоне. Роты, наступавшие вдоль проселочной дороги, дополнительно усиливались орудиями сорокапяток. В центре боевого порядка следовал командир батальона со своим штабом и резервом в составе взводов станковых пулеметов, автоматчиков и противотанковых ружей. За ними двигались взвод связи, хозяйственный в санитарный взводы.

Тыльный дозор составляло отделение автоматчиков, усиленное противотанковым ружьем и станковым пулеметом.

Из разведданных было известно, что в лесу скрылась довольно большая группа гитлеровцев. К тому же локтевая связь с соседями отсутствовала. Противник мог в любой момент нанести внезапный удар с флангов и тыла. В этих условиях такой боевой порядок батальона и стрелковых рог наилучшим образом соответствовал обстановке.

Стрелковые роты Губкина наступали на правом фланге полка, ближе к Витебску. Левее действовал третий батальон, которым командовал старший лейтенант Семиколенов. Губкин еще до своего ранения знал его как артиллериста, командира минометной роты; назначение Семиколенова командиром стрелкового батальона было Георгию непонятно. Опыта в управлении стрелковыми ротами у него не было. Что касается лесного боя, то это была хорошая проверка не только для Семиколенова, но и для других офицеров полка: до этого мало кому приходилось действовать в лесу.

Когда комбаты согласовали свои действия, Гринченко, заслушав их, спросил:

— Какие будут ко мне вопросы?

— Что делать с пленными? — поинтересовался Семиколенов.

— Брать, и как можно больше, по обстановке сами разберетесь. Еще вопросы?

Губкин и Семиколенов молчали.

— Если нет вопросов, желаю успеха. Капитан Губкин, выделите в мое распоряжение взвод автоматчиков. Я возвращаюсь на КП. — После небольшой паузы Гринченко, вопросительно взглянув на замполита майора Ануфриева, заменившего раненного под Курском майора Джамбаева, спросил: — Может, останетесь с комбатом один? Он только что из госпиталя.

— Мне тоже надо быть на КП, — возразил Ануфриев.

Замполит, еще в гражданскую войну заслуживший орден Красного Знамени, пользовался в полку большим уважением. Комполка не стал настаивать. Сопровождаемый взводом автоматчиков, вместе с замполитом и двумя радистами он двинулся в обратный путь.

Губкин развернул роты в цепь и начал продвигаться на восток. На ходу он старался поближе познакомиться с офицерами. Прежде всего побеседовал со своим замполитом младшим лейтенантом Костиным. Тот был старше комбата на шестнадцать лет. Внушительная разница в возрасте, большой жизненный опыт замполита несколько смутили Губкина.

— Ну вот и хорошо, что батальон в бою принимаете. Узнаете всех в деле, — доверительно улыбнулся Костин.

Комбату захотелось поподробнее узнать о человеке, с которым ему предстояло делить радости и тревоги боевой жизни.

— Федор Алексеевич, — спросил он у Костина, — а где вы работали до войны?

— Перед войной был секретарем парткома в одном из народных комиссариатов, в партии с 1927 года.

«Вот это биография!» — с восторгом и робостью подумал Губкин.

Костин, воспользовавшись невольной паузой, представил комбату парторга батальона капитана Коршунова — высокого, сухощавого офицера, тоже в годах, и комсорга батальона младшего лейтенанта Савичева — жизнерадостного, молодого блондина, с лица которого не сходила улыбка.

— А кто у нас заместитель по строевой части? — поинтересовался Георгий Никитович.

Костин окликнул идущего сзади старшего лейтенанта Угрюмова.

Комбат, осмотрев Угрюмова с головы до ног, остановил свой взгляд на золотой кокарде его фуражки с голубым околышем. «Слишком уж ярко и броско одет, — отметил он. Но начинать службу с замечаний показалось ему неудобным. — Видно, служил в десантных войсках, а интенданты не успели его переобмундировать».

— Как, товарищ старший лейтенант, командиры рот усвоили свои задачи? — спросил он Угрюмова.

— Задача им поставлена несложная. Лишь бы с маршрута не сбились, — довольно самоуверенно ответил тот.

— В таком случае вместе с начальником штаба подготовьте схемы движения направляющих и вручите командиру каждого подразделения.

В лесу было тихо, лишь на ветру со скрипом раскачивались сосны и глухо шумели листвой могучие дубы. Грунтовая дорожка, по которой они шли, была укатана до блеска. Комбат делился со своими заместителями замыслом предстоящего боя. Костин изредка вставлял короткие, весомые фразы. Держался он спокойно и с достоинством. Хотя они были знакомы всего какой-то час, Губкину показалось, будто он давно знает Костина.