Фриц Бельке - Дневник солдата.

25 ноября 1942 года.Я слышу много часов подряд длящийся артиллерийский огонь, на юге и также на западе. Попытается русский взять Ржев со стороны? 15 декабря вечером термометр показывает - 27 градусов. На Святой вечер мы собрались 21 человек в по-рождественски украшенном зале. Некоторые камерады, которые получили «праздничный отпуск» с передовой линии тоже с нами. Елка, свечи и рождественские песни погружают нас в задумчивое настроение. Угощение рулетами, кексами и шоколадом, а также приготовленная нашими поварами Симеоном Мартеном и Кикутом, праздничная еда, будят воспоминания детства, думается о доме. Незабываемое впечатление, здесь, в полукруге проходящей линии фронта слышать, как звучат церковные колокола. «Мир на земле людям доброй воли». Наши пехотинцы починили колокола. 26 декабря моя деятельность как рехнунгсфюрера (счетовода-кассира) окончилась. Я снова иду на фронт, на HKL (главную боевую линию). Она проходит в 12 - 15 километрах полукругом вокруг северной части города и затем пролегает дальше по южному берегу Волги. Длящиеся 6 недель наступления Советов с чудовищными человеческими потерями не достигло своей цели - взять город Ржев. Позиции нашей 9 роты находятся во владениях города, которые сравняли с землей. Направо тянется HKL, вдоль занятого русскими городского леса. «Испанские наездники» стоят между нами и до 30-40 м отдаленного от нас вражеского окопа. Днем мы можем наблюдать только через «оконное зеркало» (отражение на верхней поверхности воды). Наши пулеметы привязаны цепями, с тем, чтобы при внезапном внедрении противника они не могли быть забранными. По приказу полка должны строиться дальнейшие позиции. Так, каждый все еще пытается молотком и старым прикладом в качестве долота путем вырубания замерзших до твердого камня кусков земли величиной с орех, расширить окоп. Вновь введенная зимняя одежда - выдающаяся. Она держит тепло, легкая и дает свободу движениям. Холодно. Дрова для маленькой печурки в бункере готовятся ночью. Так как мы не имеем ни топора, ни копуна, ни пилы - является наша пехотная лопата полезным орудием, ею мы разбиваем большие деревянные балки разрушенных домов. Ночи требуют - из-за крайне близкого расположения противника - высочайшего внимания постов. Лейтенант Хаверкамп, наш комроты, мужчина требовательный к себе, а также к другим, не знает пардона при сооружении переходов из окопа в окоп. Посты, которые его не слушают или не замечают, получают сильный пинок под зад или удары кулаками.

31 декабря 1942 года.Ночь накануне нового года. 24 часа. Фейерверком из всех немецких стволов по всему фронту, сопровождаем уходящий военный год, встречая следующий, русский ведет себя спокойно.

16 января 1943 года.Происходит наша смена. 129 пехотная дивизия занимает наши позиции. Мы маршируем по городу и затем по 30 градусному морозу, по холодному скрипящему от мороза снежному ландшафту около 20 км в северо-западном направлении к большому изгибу Волги у д.Лепетиха. Проходимый окоп с блиндажами, места для пулеметов и орудий, располагаются вверху вдоль южного берега. Идеально! Перед нами обвалившийся отвес в 5 или более метров высотой, затем покрытая льдом Волга, которая не позволит ни одному нападающему делать выстрел, и Иван растянул свой окоп в отдалении на 500 м. Если он должен переходить реку, то мы смастерили на отвесном берегу «сверхтяжелые ручные гранаты». Они состоят из прикрепленных на доске 5 см гранаты и ручной гранаты с рукояткой. Снегопады с сильным ветром жестоко надоели нам. Окопы, позиции и входы в бункеры должны оставаться свободными, снежные заносы не имеют конца. Снова в канцелярию. Судьба снова добра ко мне. 21 января вновь попадаю в обоз, рехнунгсфюреру Оскару Шнуркамфу оторвало ногу. Я обязан снять хороший теплый зимний костюм и оставить его на позиции, так я бегу скудно одетый в морозно-холодное утро много километров в лесной лагерь в Мончалово. Промерзший до костей, я стучу в первый дом, из трубы которого идет дым, Когда я вижу испуганные лица жителей, я ставлю свой карабин около дверей, чтобы не достать его, для того, чтобы показать мои мирные намерения, и сажусь около печки. Мое доверие велико, я не вижу опасности, хотя очень легко дело может кончиться плохо. Гостеприимство русских велико, мне предлагают чай, и я снова отправляюсь дальше. Обозом нашего III батальона стал кусок леса вблизи вокзала Мончалово. Так как в этом региона жизнь на поверхности земли не безопасна, для людей и лошадей вырыты под замерзшей землей, покрытые снегом, бункеры. С помощью мин взрывались пласты земли, затем лопатами и совками рыли окоп в 2 м глубиной и достаточной ширины, который покрывался стволами деревьев, балками и досками, сверху засыпался землей. Теперь мы в безопасности от снежных бурь и взрывающихся гранат. Со снабженческими санями я часто по вечерам езжу вперед. Снежные вьюги и темные ночи превращают возвращения в счастливую случайность. Дороги и обозначения больше не видны. Тогда извозчик позволяет лошадям бежать, как они хотят, они всегда находят правильный путь к своему месту. Обратное движение «Буйвол». В середине февраля 1943 начинается погрузка всего вышеперечисленного материала и транспортных средств. Было приказано оставить фронтовую дугу Ржев, которая, как мешок от 160 км глубиной и 100 км шириной вдавалась в немецкий фронт. По местности протянуты другие дороги. При глубоко промерзшем снеге необходимо лишь хорошо убрать снег, этого достаточно для санного и конного пути. Они были развалены, разрушены, заминированы. 1 марта приходит приказ о срочной отмене движения под кодовым названием «Буйвол». Нашим отделениям предписано вновь продолженная «Берташтрассе». При оттепели мы проходим назад в первый день 30 км. Арьергард нашей роты в дуге Лепетиха, обстреливается 200 русскими, которые перешли Волгу по льду. Атака была отбита. На коротких или длинных атаках отступаем. Так, 4 марта, при -20 гр. - 30 км. Оттепель, мороз - доставляют нам много хлопот, но все идет размеренно. Мы, из канцелярии, и функционеры: фельдфебель Эмиль Гулле, Якоб Анфунассер, Георг Коссен, Вилли Рутерс, Эвальд Штеффельд и я, маршируем позади полевой кухни, одной из важнейших повозок. Наши, впереди находящиеся камерады, удерживают в снежных позициях наступающие Советы. По ночам в марше и днем на свободной местности - оборона во льду, в снегу - без пехоты. 5 марта мы достигли одной из линий на высоте на подступах к Сычевке, она должна быть удержана в течение 2 дней. Здесь русский пытается напасть на нас с помощью снабженных мотором саней с пропеллерным приводом - они 7 м длиной, впереди покрыты броней, укреплены 2-мя пулеметами, сзади пропеллер. Безуспешно. Они ранимы по сторонам, так как не покрыты броней, все 7 были отстреляны. 17 марта мы достигаем предусмотренную линию, уже отчасти подготовленную позицию в Никотине, южнее вокзала Дорогобуж. Линия фронта сократилась с 530 км до 200 км. 21 дивизия были окружены. На одной телеге мы еще достаточно быстро едем в лежащую перед новым фронтом деревню и вытаскиваем там картофель, пока он не достался русским. Обозы направляются в «кухонную низину», по-домашнему благоприятное по ландшафту место, 4 км позади HKL, строятся бункеры, даже сооружается так называемая финская палатка, это быстро собранная из фанерных листов большая круглая хижина.