Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

После ноября 1996 года высшее чиновничество лишилось не только механизмов лоббирования своих интересов, но даже оказалось неспособным выработать систему корпоративной защиты от произвола правителя, гарантию личной безопасности. Ведь руководителя любого уровня можно посадить в тюрьму просто по приказу президента.

Когда арестовали дважды Героя Социалистического Труда руководителя ЗАО «Рассвет» В. Старовойтова, председатели колхозов промолчали, хотя существует такая организация, как Совет колхозов. Когда была кампания арестов банкиров, молчало банковское сообщество. На репрессии против директоров предприятий не реагируют Международный клуб директоров, Белорусская научно-промышленная ассоциация, Белорусский союз предпринимателей и нанимателей.

Некогда всесильные министры, уверенные в себе промышленные генералы теперь оказались бессловесными и зашуганными, превратились в жертвенных ягнят, которых отдают на заклание. Белорусское чиновничество стало слабым, апатичным и трусливым.

Даже высшие государственные руководители не защищены никакими законами, их периодически садят за решетку по пустяковым поводам. Председателя правления Нацбанка Т. Винникову арестовали за неправильную выплату премии сотрудникам банка «Беларусь», а потом инкриминировали кражу кастрюль фирмы «Цептер». Министра сельского хозяйства В. Леонова судили за неоплаченные продукты и мебельный гарнитур.

Обвинения в адрес высоких чиновников на судебных процессах (дело главы «Белнефтехима» А. Боровского, дело начальника Белорусской железной дороги В. Рахманько, дело таможенников и др.) весьма сомнительны, и будь в Беларуси независимый суд, он бы их оправдал.

Сидят за решеткой полковники КГБ и МВД, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры С. Байкова, бывший заместитель генерального прокурора М. Снегирь.

Заместителя председателя Государственного пограничного комитета Е. Комарницкого судили за получение взятки лишь на основании заявления коммерсанта-взяткодателя. В тюрьме у него диагностировали четвертую стадию рака.

Председатель Гродненского областного Совета депутатов А. Карпуть просто исчез, как исчезали люди в 1937 году, никакой информации общественности или депутатам правоохранительные органы не сообщили.

В ноябре 2008 года Лукашенко устным указанием отнял особняки у высших милицейских начальников, включая двух действующих на тот момент и двух бывших заместителей министра МВД. И генералы, полковники даже не пытались протестовать. Когда лишаешь людей человеческого достоинства, с ними можно делать что угодно. Они превращаются в денщиков в генеральских мундирах.

Попавшие в опалу чиновники пишут прошения на имя Лукашенко с криком о помощи. Сразу же вспоминается, как в 1930-1940-е годы арестованные коммунисты перед расстрелом кричали «Да здравствует товарищ Сталин!».

Публицист А. Майсеня, внимательно наблюдавший за началом процесса закрепощения белорусской номенклатуры, по этому поводу писал: «Умение играть на человеческой слабости, подавлять и беспрекословно подчинять себе неотягощенных принципами людей, в профессиональных услугах которых он нуждается, доводить их систематическим унижением до полного смирения и иррационального страха составляет важнейшую часть президентского инструментария Лукашенко».

Президент очень болезненно реагирует на информацию в СМИ будто некие важные политические решения приняты под давлением или пролоббированы какими-то номенклатурными кланами. «Но неужели вы верите в то, что я могу пойти на поводу у какого-то чиновника или группы чиновников», — с возмущением восклицает он. И в это охотно верится.

Уже отмечалось, что в отношении высокопоставленных чиновников действует своеобразное «крепостное право». Лукашенко весьма негативно воспринимает, когда руководители после увольнения с государственной службы идут работать в коммерческие структуры, тем самым еще раз подтверждая, что номенклатура в Беларуси — самая незащищенная в правовом смысле часть общества. Особняки высших руководителей в знаменитом «царском селе» в Дроздах — это тоже гарантия лояльности и элегантный способ закрепощения.

Создание ситуации безальтернативности государевой службе — это в каком-то смысле возвращение к сталинским временам, когда высокий чиновник мог уйти с руководящего поста только в ГУЛАГ. К счастью, времена изменились, поэтому в Беларуси люди, занимавшие высшие посты, уходят, как правило, со скандалом: или чиновник чем-то провинился перед правителем, либо уходит сам, а это, по представлениям Лукашенко, признак нелояльности, почти предательство. Так, после отставки ректора БГУ А. Козулина президент искренне возмутился: «Чего не хватало Козулину? Я его, простите меня, на «помойке» нашел, не я нашел, а он там оказался волею той власти. Я его вытащил, вымыл, вытер, отшлифовал, сделал ректором и членом правительства. Что тебе надо еще?». (Для справки: А. Козулин в момент назначения ректором занимал должность заместителя министра образования. Вот такая «помойка»).

Часто вслед уходящим глава государства не скупится на бранные характеристики, обвиняя их в воровстве и корыстолюбии. После отставки министра внутренних дел Ю. Захаренко белорусский лидер публично дал указание проверить его связи с коммерческими структурами. Когда Л. Синицын, руководитель избирательного штаба Лукашенко в кампании 1994 года, ушел с поста главы Администрации президента из-за разногласии с шефом, то услышал от последнего такое обвинение: «Леонид Георгиевич Синицын — он продал за бесценок из нашего государственного резерва материальные ценности коммерческим структурам. На следующий день я его уволил». После отставки И. Титенкова, управляющего делами президента, Лукашенко обвинил его в воровстве миллионов долларов.

Многие отставные чиновники из близкого окружения президента (Л. Синицын, В. Мацкевич, Л. Ерин, И. Титенков, С. Посохов, У. Латыпов, В. Ермошин, В. Наумов и т. д.) не могут устроиться на работу в Беларуси и уезжают в Россию.

Подбор руководящих кадров осуществляется в соответствии с принципами, присущими всякому диктаторскому режиму. Профессиональные качества не имеют большого значения. Главным критерием является личная преданность Лукашенко. Люди, в отношении которых есть подозрения в нелояльности, удаляются мгновенно. Как только председатель Совета Республики А. Войтович очень дипломатично, осторожно, но совершенно прозрачно подверг критике намерение Лукашенко изменить Конституцию, чтобы продлить свои президентские полномочия, глава государства в тот же день созывает внеочередную сессию верхней палаты парламента для немедленного переизбрания осмелевшего спикера.