Дмитрий Процко - Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни [litres]

Героем следующей истории стал Дмитрий Душутин, один из мастеров, помогающих нам с обслуживанием и ремонтом гитар. Дело было в Краснодаре на одном из концертов тура «Эльфийская Рукопись». Сцена на том концерте была довольно высокой, не меньше полутора метров, а то и повыше. Со всех сторон, кроме лицевой, она была задрапирована тканью, что создавало иллюзию твердой стены. Дима сидел на стуле спиной к этой стене и в определенный момент то ли забыл, что стена ненастоящая, и решил облокотиться на нее спиной, то ли сам стул немного отъехал назад. Факт заключается в том, что вместе со своим стулом, в том же сидячем положении спиной вниз Дима рухнул с высоты этой сцены на жесткий пол. Это видели Мелисов и кое-кто из вокалистов. По их словам, выглядело это страшно, и я им охотно верю, потому что падение спиной с такой высоты может привести к страшным последствиям. Но эльфийские боги оказались милостивы к нам на этот раз. Димка отделался легким испугом, парой синяков и ссадин, что при таком падении может быть приравнено к чуду, но сама ситуация – полный shit.

Кстати, нечто подобное задолго до него исполнил Митяй Борисенков на сцене в ДК Горбунова, легендарной московской Горбушке. Увлекшись своей ролью, он не заметил открытого люка в сцене, в котором работали операторы для съемки эффектных кадров снизу, рухнул в него также спиной вперед и тоже остался невредим. Вот и не верь после этого в эльфийскую магию. Быть может, она все же существует и старается хранить всех причастных к «Эльфийской Рукописи». По крайней мере, мне хочется в это верить.

Уютный вечер в гостинице одного из туровых городов. Концерт уже позади, все разошлись по своим номерам, никто не устраивает постконцертных посиделок, все тихо и спокойно. Мы с Пивоглотом спускаемся на крыльцо отеля, чтобы выкурить сигарету, и замечаем Максимкина, разговаривающего по телефону недалеко от входа. Вид у него явно взволнованный и нервный. Поговорив, он замечает меня и подходит.

– Знаешь, какой у нас Мелисов молодец? Он умудрился свою гитару забыть в такси, на котором ехал из клуба, и вспомнил про это только что, два часа спустя.

– Вот это поворот, – отзываюсь я. – Но можно же связаться с водителем, наверняка она у него. Скорее всего, он вернет ее за какое-то небольшое вознаграждение или даже просто так.

– Ты найди сначала этого водителя! Номер машины кто-то запомнил? Хотя что это нам даст, не через ГИБДД же его искать в два часа ночи. А хотя бы кто-то знает, от какой конторы он принял вызов, чтобы туда позвонить?

– Так организаторы вызывали машины для нас. У них должны быть все данные. И там должен быть сразу указан телефон водителя.

– Да, только я звоню организатору, выясняется, что такси заказывал помощник организатора, все данные у него, если они вообще сохранились, а помощник уже дома давно. Короче, сейчас он должен мне перезвонить.

У Андрея снова звонит телефон, организатор рассказывает, что дозвонился до своего помощника, оказывается, что тот вызывал такси через местного оператора, телефона водителя у него нет, однако есть номер самого оператора, номер машины и номер заказа. Теоретически этого достаточно, чтобы его найти. Андрей набирает номер оператора и объясняет ситуацию, на что получает грандиозный ответ: «Мы номера водителей клиентам не даем. Если что-то забыли в машине, у нас есть склад забытых вещей, водитель отвезет ваш инструмент туда, и вы сможете его забрать. Время работы склада такое-то, до свидания». Это нам не подходит категорически. Во-первых, где гарантия, что водитель отвезет инструмент туда, а не решит оставить себе? Во-вторых, даже если и отвезет, то явно не ночью, а на следующий день, когда нас уже не будет в городе. Гитара очень нужна на следующем концерте, и выручать ее надо сейчас. Андрей снова набирает номер оператора.

– Девушка, не бросайте, пожалуйста, трубку, мы еще не закончили разговор. Мы не можем ждать до завтра и ехать на ваш склад, нам крайне важно решить проблему именно сейчас.

– Я вам уже объяснила, что телефоны водителей мы клиентам не даем, это запрещено.

– Но войдите в наше положение: дело в том, что мы уезжаем из города рано утром, мы не можем ждать открытия склада забытых вещей, тем более нет гарантии, что водитель отвезет туда гитару. Дайте нам возможность поговорить с ним самим, это очень важно.

– Извините, ничего не могу для вас сделать, до свидания.

– Вот сука, – бросает Андрей, когда оператор снова отключается. С одной стороны, ее можно понять. У нее есть должностная инструкция, в которой черным по белому написано, как нужно поступать. За нарушение инструкции может последовать увольнение, и вот этого она боится, а на наши проблемы ей наплевать. Она там сидит для того, чтобы через нее такси заказывали, а не для решения проблем забывчивых пассажиров. Но она – наша единственная возможность получить гитару обратно. Андрей звонит снова, на этот раз меняя тактику разговора и угрожая заявлением в полицию о краже и прочими неприятностями. Эта тактика срабатывает, и мы наконец получаем заветный номер. Теперь важно, чтобы за это время таксист не закончил смену, не отключил телефон и не лег спокойно спать. Андрей набирает номер таксиста – ура, он на связи. Гитара, как оказалось, так и катается с ним в машине – более того, он о ее присутствии в салоне даже не догадывался, так как она лежала на заднем сидении и ни один из пассажиров не сказал про нее ему. В общем, все вновь закончилось хорошо, таксист сам привез гитару, Юра отблагодарил его, и мы спокойно разошлись по номерам. Но понервничать в эту ночь пришлось всем. А воспользоваться службой забытых вещей нам все же пришлось через несколько лет, когда тот же Юра снова забыл в такси – на этот раз – гитарный процессор. Но это уже другая история, и не такая драматичная.

Как-то я тоже забыл свою гитару в автобусе по возвращении из Мурома. Тогда меня скрутил резкий приступ то ли гриппа, то ли отравления. На концерте все было нормально, но на обратном пути температура поднялась до каких-то критических значений, мне было так плохо, что я с трудом помню, как вообще попал домой, и только на следующий день обнаружил, что инструмента нет. Но тут было проще: это было все же не такси, а заказной микроавтобус, мы знали номер водителя. Вернуть инструмент не составило труда.

После одного из концертов Егоров умудрился забыть на сцене свой вокальный микрофон. Вспомнил он об этом, будучи уже в следующем туровом городе, и все, что оставалось, – это использовать для последующих концертов тура микрофоны, предоставляемые прокатчиками. При этом техники, работавшие на том концерте, по телефону заверили Женю и Максимкина, который традиционно разбирался с возникшей проблемой, что микрофон найден и они его перешлют Жене по почте. Когда же посылка пришла, выяснилось, что микрофон в ней лежит совсем другой, гораздо хуже качеством и сильно потрепанный жизнью. В итоге Женьке все же пришлось озаботиться приобретением нового.