Милана Тюльпанова-Кержакова - Убей в себе жертву

«Первое, что я сделала, когда окончательно отошла от наркоза – то, что не могла сделать на протяжении всей беременности. Я попросила подругу привезти мне антидепрессанты. Выпила сразу много, чтобы просто не чувствовать всего того, что происходит в моей жизни»

Так прошло около месяца. Я пила антидепрессанты, запивала таблетки алкоголем. Была абсолютно разрушена морально и эмоционально. Ничего не хотелось. Моя подруга Юля Барановская дала мне телефон психолога. На первой же встрече он попросил, чтобы я написала расписку самой себе, что я ничего с собой не сделаю.

«Послеродовая депрессия – это вовсе не миф, я испытала ее на себе. А когда на нее накладывается посттравматический шок… Я проводила дни, закрывшись в комнате. Со мной постоянно случались истерики, которые Саша зачем-то снимал на телефон. Тогда я не понимала, для чего он это делает, да и мне было всё равно. Я полностью ушла в себя»

Признаться, меня посещали такие мысли. Да, это позиция слабого человека, но тогда я была очень слаба из-за всего, что произошло – не представляю, кого такая ситуация не подкосила бы.

«Так прошло около месяца. Я пила антидепрессанты, запивала таблетки алкоголем. Была абсолютно разрушена морально и эмоционально. Ничего не хотелось. Моя подруга Юля Барановская дала мне телефон психолога. На первой же встрече он попросил, чтобы я написала расписку самой себе, что я ничего с собой не сделаю»

Спустя еще месяц Саша объявил мне, что он съезжает в наш дом, где мы жили до всего произошедшего. А я с ребенком остаюсь в городе, пока не приду в себя. Сказал, что устал от моего негатива и не хочет «растрачивать себя» на меня. И это в тот момент, когда мне больше всего на свете требовалось его внимание или хотя бы ежедневное присутствие…

Отъезд Саши еще больше усугубил ситуацию. Он пропал – не звонил, не приезжал к сыну. Я испытывала состояние невероятной беспомощности, когда любимый человек оставляет тебя. Заключая брак, вы говорите: «…и в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности…». Но все пошло совсем не так. И это меня угнетало еще больше. Мои личные границы были окончательно разрушены.

Единственный человек, который в это время был со мной – мой двенадцатилетний брат Владик. Он успокаивал меня, двадцатитрехлетнюю, убеждал, что мне необходимо прийти в себя, потому что от меня зависит спокойствие ребенка. А еще – потому что только мы с братом можем помочь нашей маме хоть немного восстановиться после смерти отца.

«Саша сказал, что устал от моего негатива и не хочет «растрачивать себя» на меня. И это в тот момент, когда мне больше всего на свете требовалось его внимание или хотя бы ежедневное присутствие…»

В тот период, когда мы с мужем уже не жили вместе, крестный нашего сына пригласил всех нас на Бали, где он отмечал день рождения. Я поехала с мамой и братом, а Саша – сам по себе. Но так случилось (это было просто совпадение) – нас поселили на виллах одного отеля.

Мы с Сашей на тот момент уже не общались, но он достаточно часто виделся и говорил с моим братом.

Саша большую часть времени был в состоянии алкогольного опьянения. На одной из вечеринок, приуроченных ко дню рождения крестного отца Тёмы, он поведал моему брату, что не переживает за возвращение тех денег, которые когда-то положил на мой счет. Потому что, по его словам, в его телефоне есть большое количество компромата на меня. Что это был за компромат, понять было нетрудно – это были те видео, которые он снимал в самый сложный для меня период, когда погиб мой папа, и я только-только родила. У меня были постоянные истерики, и я вела себя, мягко скажем, не совсем адекватно. Вероятно, какие-то из этих истерик он и снял на телефон, чтобы потом иметь возможность с помощью шантажа забрать обратно свои деньги.

Мой брат в ужасе прибежал к нам с мамой, рассказал обо всем. Мы были очень сильно обеспокоены всем этим, не знали, как правильно поступить в этой ситуации. Кому-то из нас пришла в голову очередная абсурдная идея – мы решили, что телефон у Саши надо украсть.

Брат знал, на какой вилле живет Саша. Как-то после одной из вечеринок Саша вернулся опять сильно пьяным и уснул. Мы с братом перелезли через забор его виллы, и, буквально, как в кино, пробирались ползком по дому. Саша спал, телефон лежал у него на груди. До него было буквально несколько метров, но я понимала, что не смогу их преодолеть, у меня не хватит моральных сил. Тогда мой брат отстранил меня, одним прыжком долетел до спящего Саши, схватил телефон, и мы с ним пулей выскочили с виллы.

На следующий день Саша обнаружил пропажу, вломился к нам, пытался угрожать, говорил, что нас заберут в местную тюрьму, если мы не вернем ему телефон.

Но закончилось все тем, что телефон этот он больше не увидел. Были, конечно, опасения, что он мог где-то сохранить эти видеозаписи, но, как потом стало понятно, нигде ничего не осталось…

В конце концов, я нашла в себе силы взять себя в руки. Но аргумент для этого у меня был совсем другой. Я хотела вернуться к Саше. Для этого я должна была дистанцироваться от мамы, которой требовалась моя поддержка, и от по-настоящему любящего человека – моего брата. Проглотить все обиды, нанесенные мужем. Я сделала это, как делают тысячи жертв тиранов и абьюзеров. И за оставшееся до нашего окончательного расставания время прочувствовала эту тиранию на сто процентов.

«Саша постоянно требовал вернуть ему деньги, те, что он перевел на мой счет, как гарантию того, что больше не поднимет на меня руку. Давил на меня. Снова начал настаивать на том, чтобы я перестала общаться со всеми близкими подругами. Мог уйти посреди ночи, не говоря, куда и зачем»

Мы с Тёмой переехали обратно, в загородный дом. И тут началась настоящая, жесткая деспотия. Саша постоянно требовал вернуть ему деньги, те, что он перевел на мой счет, как гарантию того, что больше не поднимет на меня руку. Давил на меня. Снова начал настаивать на том, чтобы я перестала общаться со всеми близкими подругами. Мог уйти посреди ночи, не говоря, куда и зачем.

Иногда мне казалось, что он пришел в себя, на несколько дней все становилось, как раньше. Мы веселились, вместе играли с сыном. Но потом кошмар продолжался.

В это же время произошла одна совершенно унизительная и ужасная история, из которой можно понять, насколько я была зависима, и насколько он не выносил меня. Мне написал рекламный агент, сказал, что Саше предложили сняться для рекламы Mastercard. Но Саша не хотел с ним работать, он знал этого агента. И я решила начать переговоры сама. Выслала Сашину биографию, статистику. Mastercard предложил контракт на весьма приличную сумму. И, естественно, в конце концов, Саша согласился.