Милана Тюльпанова-Кержакова - Убей в себе жертву

Он пришел и просто сказал: «Я не люблю тебя больше. Ты забираешь ребёнка, возвращаешь мне деньги». То, что мы нажили в браке, он был готов мне оставить, но свои личные сбережения требовал вернуть.

«Я тебя не люблю и сейчас понимаю, что, наверное, никогда не любил, это была ошибка», – у меня до сих пор в ушах звучит эта фраза»

И, казалось, это все, что его беспокоило. Ни мое состояние, с которым я отчаянно пыталась бороться, ни тот факт, что у нас крошечный ребенок – ничего. Только деньги.

«Я тебя не люблю и сейчас понимаю, что, наверное, никогда не любил, это была ошибка», – у меня до сих пор в ушах звучит эта фраза. Я сидела за столом. И ровно, как в ту минуту, когда мне сказали о смерти папы, я почувствовала, что мое сердце падает куда-то в пятки. Я не понимаю, что он говорит, в голове – одна мысль: «Как я буду жить без этого человека, как я буду жить без него?» Вся моя жизнь крутилась вокруг мужа. У меня ребёнок от него, я ношу его фамилию, я обустраивала наш дом, я веду все его проекты… В этот момент он встал, и, не расплатившись, ушел.

«Как и в ту минуту, когда мне сказали о смерти папы, я почувствовала, что мое сердце падает куда-то в пятки. А в голове – одна мысль: «Как я буду жить без этого человека, как я буду жить без него?» Вся моя жизнь крутилась вокруг мужа. У меня ребёнок от него, я ношу его фамилию, я обустраивала наш дом, я веду все его проекты… В этот момент он встал, и, не расплатившись, ушел»

Тогда я отчетливо поняла, что ни антидепрессанты, ни алкоголь мне уже не помогут. Я вышла на улицу – была зима, очень холодно. Я позвонила своей подруге и попросила антидепрессанты по рецепту. Приехала домой к родителям – и забылась.

«Я пришла, не говоря никому ни слова, открыла балкон и пыталась перелезть через перила. Меня вытащил брат»

На следующий день я проснулась. Мама и брат были в ужасе. Они рассказали, что я пришла, не говоря никому ни слова, открыла балкон и пыталась перелезть через перила. Меня вытащил брат. Но ничего этого я не помнила. Как почти не помнила последующие дни.

Мне диагностировали ярко выраженный невроз, граничащий с психозом. В семье было принято решение – начать мое лечение. Но я не была зависима от таблеток или от алкоголя. Я была зависима только от одного – от Саши. И лечить меня надо было только от него, от его колоссального влияния на мою жизнь.

Я обратилась в одну из московских клиник, где со мной работали психологи, психотерапевты, психоаналитики. Я прошла курс гештальт-терапии, была на разных психологических тренингах. Там я узнала очень многое о том типе личности, к которому принадлежит Саша. Поняла, почему он так себя ведет, и почему я выбрала именно его.

Теперь я знаю, что тираны отстают от жертвы, только когда не могут больше питаться её энергией. Когда у самой жертвы случается что-то в жизни (в моем случае – уход папы и роды), и она начинает направлять всю свою энергию на собственное восстановление. Как мне объяснили в клинике, если бы я в тот момент не начала принимать сильные антидепрессанты, то просто сошла бы с ума – таким образом мозг обезопасил бы себя.

«Тираны отстают от жертвы, только когда не могут больше питаться её энергией. Когда у самой жертвы случается что-то в жизни (в моем случае – уход папы и роды), и она начинает направлять всю свою энергию на собственное восстановление»

Как я теперь понимаю, начать терапию было одним из лучших решений, потому что с моим количеством перенесенного стресса и уровнем разочарования мне просто необходимы были люди, которые могли бы меня поддержать.

«Важно понять, что ваша жизнь претерпела такие изменения потому, что вы сами изначально приняли на себя роль жертвы и притянули к себе абьюзера»

Выбраться из зависимости крайне сложно. И один из главных выводов, который я сделала из своей ситуации – если вы нашли в себе силы уйти от тирана, постарайтесь больше ни в коем случае не контактировать с ним, это опасно для жертвы.

Еще один совет, который я могу теперь дать – очень важно осознать степень проблемы. Понять, что ваша жизнь претерпела такие изменения потому, что вы сами изначально приняли на себя роль жертвы. Жертва притянула к себе абьюзера.

«Если вы нашли в себе силы уйти от тирана, постарайтесь больше ни в коем случае не контактировать с ним, это опасно для жертвы»

Когда я начала терапию, то в какой-то момент мне стало казаться, что я все это понимаю, но зависимость все еще была слишком сильна. Мне нужно было время. Время лечит даже самые глубокие раны.

В клинике я провела в общей сложности четыре месяца. Правда, несколько раз в неделю ездила в Питер – навещала сына, который был с моими родными и с няней.

Был конец мая, День города, и все мои родные были на празднике. Сын вместе с няней находился на даче. А я – соответственно, в клинике. На следующий день я зашла в инстаграм и увидела в Сашином аккаунте фотографии Тёмы – у него дома.

Сначала я подумала, что они договорились с моей мамой, и она отдала Саше ребенка на выходные. Но все-таки решила позвонить бабушке. Она мне рассказала, что произошла какая-то совершенно дикая история. В то время, пока вся моя семья была на Дне города, Саша приехал на дачу, где находились няня с ребенком. Вместе со своим водителем и какой-то семейной парой они перелезли через забор, к ним выбежал охранник, они пытались оказать ему сопротивление. Охранник вышел с топором – есть даже видео-фиксация этого эпизода – и прогнал их, после чего Саша вызвал полицейских, видимо, с ними у него уже была договоренность. Охрану вызвали на допрос – якобы по подозрению в том, что они покушались на жизнь Саши. Дача осталась без присмотра, Саша подкупил няню, перелез, вместе с сыном на руках, через забор и уехал.

Как только я обо всем этом узнала, тут же вернулась из Москвы домой. Пыталась с связаться с Сашей, но он не выходил на связь. Я не могла сразу пойти в суд. Во-первых, потому что мы на тот момент еще были в браке, и я не была морально к этому готова. Во-вторых, у меня не было адвоката.

«Когда Саша украл нашего сына, я не могла понять, зачем он это сделал. Ведь я никогда не запрещала ему видеться с ребенком, он всегда общался с ним столько, сколько хотел»

Так я узнала, что Саша украл нашего сына. Я не могла понять, зачем он это сделал. Ведь я никогда не запрещала ему видеться с ребенком, он всегда общался с ним столько, сколько хотел. Когда я осознала, что произошло, то просто села на пол и разрыдалась. Я и без того была эмоционально нестабильна. И вот – новый удар по моей психике. Началась вторая часть моих испытаний, теперь мне нужно было бороться не только за себя, но и за ребенка.