Борис Наумов - А почему бы и нет

Я выбрал момент, когда предложенный мне олень пробегал мимо и бросил верёвку, почти не глядя на жертву. Почувствовав рывок, я выпустил из рук верёвку и увидел, что аркан находится на рогах оленя. Тут же оленеводы поймали убегающий от меня конец верёвки и подтянули жертву к себе.

— Молодец, — похвалил меня мой каюр, — тебе надо идти в пастухи. У тебя талант. С первого раза набросил аркан! Это редко кому удаётся.

— Я бы лучше каюром стал работать, это интересно и приятно. Собачки такие милые, послушные. Вы их с самого детства воспитываете?

— Да щенки вырастают вместе с родителями, учатся у них.

— А что это за порода? Специально ездовые?

— Конечно. Это порода — сибирские хаски. Чисто ездовые.

— Красавцы! Разные глаза. Голубой и коричневый. У всех так бывает?

— Все разноглазые.

Я не стал больше смотреть и, тем более, участвовать в кровавом процессе ловли оленей.

— Надо ехать, — сказал я каюру, — у нас на сегодня в плане ещё одно стойбище.

— Едем, едем, — подтвердила Надежда, которой, по-видимому, тоже не очень нравилось происходящее в корале действие.

Нам удалось выполнить всё, намеченное на сегодня и на завтра, с использованием собачьих упряжек.

Морозный январь подходил к концу, но нам предстояло быть свидетелями и участниками ещё двух событий: одного приятного, другого трагического.

Двадцать четвёртого января я увидел на здании почты, клуба и школы вывешенные красные флаги. Я спросил у Виктора:

— Кто повесил флаг на нашем доме?

— Это сделал я, — ответил он.

— Что за праздник сегодня? По какому поводу флаг?

— Завтра двадцать пятое января.

— Я знаю об этом. И что же?

— Для нас это самый важный день в году.

— Новый год по чукотски?

— Нет, важнее.

— Не томи, Виктор, скажи, в чём дело?

— Завтра будет день Солнца.

— Это как?

— Впервые после полярной ночи солнце на несколько секунд покажет свой первый лучик. Это начало движения к полярному лету. У нас — полярников — по этому поводу устраивают застолья, как у вас на Большой земле по поводу Нового года.

— Мы тоже должны присоединиться к этому? — спросил я.

— А как же? Я уже всё, что надо к столу, закупил. Так, что завтра мы не работаем.

— А что там по графику?

— По графику?

— Да.

— Встреча солнца, — заглянув для приличия в календарь, ещё раз подтвердил свои слова Виктор.

Действительно, в полдень следующего дня люди вышли на улицу и с улыбками ожидали открытия летнего сезона. На востоке горизонт посветлел, и краешек солнечного диска заглянул к нам в Янранай.

Мы с удовольствием присоединились и поддержали нашего начальника почты в соблюдении северных обычаев.

Наша обменная деятельность несколько затормозилась, хотя, ещё были объекты для посещения.

В самом начале февраля произошло страшное событие, которое осталось в памяти о моих янранайских каникулах.

Было воскресенье, и мы, по приглашению Надежды Шуваловой были на танцевальном вечере у неё в клубе.

Ровно в одиннадцать часов в клуб с криком и плачем забежала женщина.

— Помогите, пожалуйста. Мне больше не к кому обратиться.

— Что случилось? — спросил Иван.

— Мой муж… — снова плач.

— Что с вашим мужем?

— Он работает в местной кочегарке.

— И что?

— Взорвался котёл и придавил ему обе ноги. Помогите вытащить его.

Мы бросились в кочегарку. Хорошо, что посёлок маленький, и все заведения находятся близко друг от друга. Забежав в кочегарку, мы увидели лежащего на полу мужчину, наполовину придавленного развороченным котлом. Пострадавший не подавал признаков жизни, не издавал звуков, хотя дыхание прослушивалось.

Ребята, берите вон те деревянные ваги, — скомандовал Иван, — и подсовывайте под котёл. А ты, Надя, попробуй потихоньку вытягивать его, когда мы приподнимем котёл.

Мы с Серёжей взяли ваги и пытались подсунуть их под чугунный котёл, весом, наверное, килограммов двести.

— Возьмите ломик, — продолжал командовать сержант милиции, — и осторожно сделайте лунки, чтобы подсунуть ваги.

Через некоторое время нам удалось приподнять упавшую махину, и Надя с трудом вытянула пострадавшего. Его жена прекратила свои причитанья, когда увидела результаты падения котла. Обе ноги были раздавлены, кровь сочилась через мокрые, грязные штаны.

Медпункт в посёлке в последнее время не работал из-за увольнения врача. Иван с помощью каких-то тряпок сделал перевязку для остановки кровотечения.

— Надя, беги к Виктору, — попросил я, — пусть он в район даст срочную телефонограмму, чтобы прислали скорую помощь. Через полчаса Надя вернулась и сообщила, что получен ответ из больницы Певека. Они организовывают вылет самолёта с врачом на борту.

— Хорошо, придётся ждать, — сказал Иван.

— Единственная загвоздка, — продолжала давать информацию Надя, — сейчас тёмная ночь, и посадочную полосу пилот не увидит. Поэтому они посоветовали по всей длине нашей посадочной полосы с двух сторон развести костры и поддерживать их до тех пор, пока не прилетит самолёт.

— Дрова есть за котельной, — начала понемногу отходить жена от шока. — Берите, сколько надо.

Все, находящиеся в котельной люди, кроме жены пострадавшего, взялись за организацию посадочной полосы. Мы очень спешили, чтобы до прилёта самолёта успеть развести костры. По три костра с каждой стороны вдоль посадочной полосы нам удалось разжечь и поддерживать до прилёта скорой помощи. Мы не покидали площадку, надеясь вот-вот увидеть снижающийся самолёт.

На улице был мороз градусов тридцать пять, а, может быть, и сорок. Ни шубы, ни огонь костров не спасали нас от холода. Нам приходилось не только бегать от костра к костру, но ещё и танцевать, чтобы хоть немного согреться. Ближе к утру к нам на помощь пришли ещё два человека: Виктор и Люба — учительница начальной школы, которая оставалась в клубе после нашего срочного ухода.

Виктор принёс бутылку водки и предложил:

— Давайте, ребятки, по пятьдесят грамм для согрева.

— Нет, не хочется на морозе пить холодную жидкость, — все отказались от заманчивого предложения.

Витя вынул из кармана шубы бутылку и, внимательно глядя на неё при свете костра, медленно сообщил удивительную вещь:

— Смотрите, а водка-то замёрзла, значит, мороз — больше сорока градусов. Первый раз такое вижу.

Мы подошли поближе и увидели в закрытой бутылке белые кристаллы льда.

Привезённые и принесённые нами дрова догорали, а самолёта всё не было. В перерывах между согревающими танцами и бегом мы прислушивались, надеясь услышать звук приближающегося в темноте спасительного самолёта. Но время шло, а он не появлялся.

Серёжа с Иваном снова начали на тачке подвозить дрова, а мы — полуживые, всё ещё пытались согреться танцами, бегом и объятиями с девчонками, эффект от этого был больше эмоциональный, чем физический.