Татьяна Рыбакова - Счастливая ты, Таня!
- Название:Счастливая ты, Таня!
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Варгиус
- Год:2005
- Город:Москва
- ISBN:5-9697-0120-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Рыбакова - Счастливая ты, Таня! краткое содержание
Счастливая ты, Таня! - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Помимо разгромных статей начинаются и санкции. Спасаясь от грядущих неприятностей, автор «Метрополя» Андрей Вознесенский срочно улетает на Северный полюс. Это еще не самый худший вариант. Ну померзнет там неделю, это ли беда? Молодых прозаиков Виктора Ерофеева и Евгения Попова, напечатавших рассказы в «Метрополе» и только что принятых в Союз писателей, специальным указом оттуда исключают. Семен Израилевич Липкин, прославленный поэт и переводчик, и поэт Инна Лиснянская, тоже авторы «Метрополя», в знак протеста против этой акции пишут заявления о выходе из Союза.
Аксенова вызывают в Союз писателей. После разговора с Верченко, секретарем Союза, Вася приезжает к нам. Верченко ставит вопрос так: или запретить выход «Ожога» за границей, или покинуть страну. Они с Маей выбирают второе, хотя расставаться немыслимо, такое чувство, что навсегда.
Как печальна наша жизнь!.. Такая яркая фигура, как Аксенов, — можно ли его выбросить из русской литературы?..
Как-то в Пицунде неожиданно встречаем тех голубков, что сидели на тесном топчанчике на аксеновской даче в Переделкино. Голубка, косящая на нас лукавым глазом, набирается храбрости, подходит к Толе и говорит: «Анатолий Наумович, мой муж Витя Славкин, оказывается, ваш земляк.
Мы давно это знали, еще когда видели вас на даче у Аксеновых, но стеснялись вам об этом сказать». Дальше выясняется: не просто земляк — родственник. Так, значит, тот светловолосый голубок — знаменитый драматург Виктор Славкин, автор пьесы «Взрослая дочь молодого человека» — наш племянник? Как кстати! Я говорю: «Мы всегда хотели посмотреть эту пьесу». — «На первый же спектакль получите билеты», — обещает. Но билетов не получили — спектакль был запрещен. Зато приобрели племянника.
Закончив эту главу, я позвонила Славкиным. «Хочешь, — спросила Витю, — написать что-нибудь о дяде? Я готовлю книгу». — «С удовольствием», — ответил он.
Рассказ «Мой строгий дядя» Витя Славкин и его жена Нина принесли мне летом 2003 года. К тому же Витя захватил с собой несколько кассет знаменитой передачи «Старая квартира», автором которой был и за которую получил Государственную премию.
Каждая передача «Старой квартиры» освещала один год жизни страны со всеми наиболее важными событиями минувших двенадцати месяцев.
Разумеется, в принесенных им кассетах либо фигурировал сам Рыбаков, либо речь шла о Рыбакове, что было не менее интересно, поскольку мнения говоривших сталкивались и порой противоречили друг другу. Заканчивался Витин рассказ сентябрем 1994 года.
Виктор Славкин
Мой строгий дядя
Я всегда знал, что Анатолий Рыбаков — земляк моих родителей, моих дядь и теть. До войны они жили в маленьком городе Сновске (двадцать километров от Чернигова) и потом всю жизнь вспоминали это время как лучшее, что было. А после войны Сновск стал местом проклятым, там убили всех, кто оттуда не уехал. В дом моей бабушки прямой наводкой попала бомба, никто туда больше не ездил… «Тяжелый песок» я читал как книгу, имеющую прямое касательство к моей жизни. С детства я слышал сотни рассказов и легенд о сновчанах как о самых умных, красивых и талантливых, первыми среди которых были, разумеется, Анатолий Рыбаков и дирижер Натан Рахлин. Не помню, чтобы упоминалось имя самого знаменитого в те времена уроженца Сновска Николая Щорса, вероятно, из-за обиды на то, что в тридцатые годы милый сердцу уютный городок стал называться жестким именем героя Гражданской войны — городом Щорс.
В начале семидесятых годов, работая в журнале «Юность» и каждый день обедая в ресторане Центрального Дома литераторов, я часто видел Анатолия Рыбакова, целеустремленной походкой, с папочкой под мышкой проходившего мимо столиков в дальний конец зала, где он скрывался за массивной дверью комнаты заседаний приемной комиссии. Собственно, он и был ее председателем. Именно поэтому я не искал знакомства с моим знаменитым земляком. Я, как и все молодые литераторы, мечтал о вступлении в члены могущественного писательского Союза, и тут мог выйти пошлый сюжет… Только когда через много лет я обзавелся красной корочкой с золотой надписью «Союз писателей СССР», в Доме творчества «Пицунда» состоялось наше знакомство. Меня ждал невероятный сюрприз: оказалось, что мы не только земляки, но и родственники! Анатолий Наумович рассказал, что мой дедушка первым браком был женат на его бабушке. Или наоборот… Я не разобрался в этих генеалогических тонкостях, для меня ясно было только одно: я обрел новых блестящих родственников — самого Рыбакова и его красавицу жену Таню.
Особенно мы сблизились, когда я стал ездить в Дом творчества «Переделкино», где Рыбаковы круглый год жили на даче. Однажды, дело было осенью, после бесплодного сидения за письменным столом к вечеру навалилась черная тоска, и я двинул к новым родственникам погреться у семейного очага. Дверь открыла Таня, прямо с порога я попросил рюмку водки. «У меня нет, иди к дяде».
(У нас в Переделкино была маленькая кухня, и мне держать там водку было просто негде. У Толи же перед письменным столом стоял старый полированный шкаф. Наверху за стеклами умещались все его заграничные издания, а внизу было три закрытых створками отделения. В первом хранились архивные материалы, во втором — все наши винные запасы, в третьем — Толина обувь. Поэтому водку надо было просить именно у дяди. — Т. Р.)
Я постучал в кабинет. Анатолий Наумович сидел за своим рабочим столом и перебирал бумаги. Я изложил ему свою незамысловатую просьбу, он поднял глаза, пронзил меня беспощадным комиссарским взглядом. «Так. Значит, пришел к дяде выпить. Молодец. Теперь понятно, зачем ты к нам ходишь. Дядя добрый, он нальет…» Я опешил, не зная, как себя вести, можно, конечно, пошутить, но под таким кинжальным взглядом юмор исключен. Насладившись моей растерянностью, Рыбаков встал из-за стола и, довольный, улыбнулся. «Пойдем». В столовой Таня уже накрыла стол, мы выпили, закусили, и только тогда меня отпустило. Мой непредсказуемый дядя любил такие психологические розыгрыши, казалось бы, можно привыкнуть, но каждый раз это было так убедительно, что я неизменно терялся.
Ему очень трудно было сделать комплимент. Ни в какой форме он его не устраивал. Я попал в Переделкино в тот самый момент, когда Рыбаков вел изощренную борьбу за публикацию «Детей Арбата». Перестройка уже началась, однако культурная политика еще сохраняла свой советский консерватизм. Как опытный литературный полководец, Анатолий Наумович, искусно маневрируя, медленно, но верно, продвигал свои боевые порядки вперед. Естественно, рукопись при этом он давал читать очень выборочно. Поэтому я не просил, ждал, пока автор сам предложит мне. В один прекрасный момент это произошло. Мне была выдана большая японская сумка с толстенной папкой внутри, и я потащил этот груз по темным писательским улицам: Довженко, Горького, Гоголя, Лермонтова, к себе на Серафимовича. Три дня, прихватывая ночные часы, я читал и, когда закончил, положил рукопись в сумку и совершил обратный путь: Серафимовича — Лермонтова — Гоголя — Горького — Довженко, к Рыбакову. Выложил «кирпич» на стол и сказал: «Знаете, Анатолий Наумович, я не ожидал, что современный роман буду читать, как в детстве „Три мушкетера“ — засыпая поздно ночью, думаешь, а что там дальше». Рыбаков помрачнел: «А ты что ж, считал, дядя у тебя совсем дерьмо, вещь написать не может. Нашел, что сказать… Хорош племянничек!» Его комиссарский взгляд прожег меня насквозь. Я съежился, стал что-то лепетать в свое оправдание, и только когда они с Таней заговорщицки перемигнулись, я понял, что меня опять купили.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: