Денис Ахапкин - Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

Время, когда все это происходило, не было столь гармоничным, как музыка Моцарта и Вивальди. Эти годы стали переломными для советской культуры. Оттепель окончательно уступала политическим холодам, вновь можно было вспоминать знаменитые слова «Россию надо подморозить». Снимается ряд публикаций Ахматовой, Твардовский говорит о невозможности публикации в «Новом мире» «Реквиема» («Реквием», тем не менее, выходит, но в Мюнхене, и выход его по времени примерно совпадает с травлей и судом Бродского).

К концу 1963 года непродолжительная хрущевская оттепель окончательно завершилась. 29 ноября в газете «Вечерний Ленинград» появилась статья под заголовком «Окололитературный трутень», подписанная несколькими авторами и выдержанная вполне в духе разгромного ждановского постановления. В ней Бродского обвиняли в тунеядстве. Текст статьи несколько раз был воспроизведен в различных изданиях (а в упомянутой выше книге Я. А. Гордина дан также краткий анализ обвинений, которые были предъявлены Бродскому авторами пасквиля [224] Гордин Я. А. Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского. C. 57–72. ), поэтому я не буду воспроизводить его здесь. Ограничусь характерной цитатой: «Таково неприглядное лицо этого человека, который, оказывается, не только пописывает стишки, перемежая тарабарщину нытьем, пессимизмом, порнографией, но и вынашивает планы предательства» [225] Там же. C. 47–49. .

События, происходившие вслед за этим, многократно описывались, документы и запись суда, сделанная Фридой Вигдоровой, опубликованы [226] Помимо книги Я. А. Гордина, назову следующие работы: Эткинд Е. Г. Процесс Иосифа Бродского. London: Overseas publ. interchange, 1988; Якимчук Н. А. Дело Иосифа Бродского: как судили поэта. СПб.: Сев. Звезда, 2005; Эдельман О. В. Процесс Иосифа Бродского; Орлов В., Устинов А. Неуслышанные голоса. Материалы к «делу Бродского» // Звезда, 2020. № 5. С.73–92. . Я остановлюсь лишь на участии Ахматовой в хлопотах по его защите.

2 декабря Лидия Чуковская делает запись о звонке Ахматовой, связанном с публикацией в «Вечернем Ленинграде»: «Анна Андреевна встревожена и от тревоги больна. Неужели вот так, до последнего дня своего, осуждена она терзаться судьбами друзей? Терзается: она полагает, что в глазах начальства Бродскому повредила его дружба с нею.

— Будут говорить, что он антисоветчик, потому что его воспитала Ахматова. „Ахматовский выкормыш“.

Сказать, разумеется, все можно. Но из чего же следует, что Бродский — антисоветчик? На самом деле в стихах Бродского — в тех, какие известны мне — нету ничего а) антисоветского; б) ахматовского. Никакой связи с поэзией Анны Ахматовой (и вообще с чьей бы то ни было) я в стихотворениях Бродского не улавливаю, я не в состоянии понять, откуда они растут» [227] Чуковская Л. К. Записки. Т. 3. C. 112–113. .

И действительно, большинство ранних стихов Бродского ориентировано на совершенно иную поэтическую традицию. Неудивительно, что такой внимательный читатель, как Чуковская, не обнаруживает в них связи с поэзией Ахматовой. Линия влияния ахматовской поэзии, которая никогда не станет ведущей в поэтике Бродского, но начиная со второй половины шестидесятых годов постоянно прослеживается на глубинном уровне как своего рода подводное течение, начнет формироваться под влиянием потрясений, связанных с судом, ссылкой, а затем и отъездом из страны. Драматические события 1963–1964 годов заставляют Бродского задуматься о месте поэта в тоталитарном государстве, о роли поэзии и о трансляции культурного опыта в условиях несвободы. Первой попыткой связать эти размышления с личным эмоциональным опытом станет «Прощальная ода», о которой пойдет речь чуть дальше.

Пока же вернемся к ситуации декабря 1963 года, когда Ахматова почти сразу после выхода фельетона начинает хлопотать о Бродском, понимая, в какую опасную ситуацию эта публикация его ставит и что за этим должно почти неизбежно последовать. Она взвешивает возможные шаги и решает обратиться к Алексею Суркову, хотя председателем Союза писателей, который, по мнению Ахматовой, «благословил» дело против Бродского, был Константин Федин. Сурков (бывший председателем в 1953–1959 годах) имел гораздо больший аппаратный вес, к тому же относился к ней с большим пиететом (если так можно сказать об опытном аппаратчике) и способствовал публикации ее стихов.

Вот письмо Ахматовой Суркову:

Уважаемый Алексей Александрович!

В статье «Окололитературный трутень», помещенной в газете «Вечерний Ленинград» 29 ноября с. г., был ошельмован поэт И. Бродский, один из наиболее талантливых молодых ленинградских поэтов и переводчиков. На 25 декабря в Ленинградском отделении ССП назначен над Бродским общественный суд. Между тем статья эта основана на вымысле, сплетнях и явном желании скомпрометировать нашу молодую поэзию. Стихи, в ней цитируемые, Бродскому не принадлежат. Талант Бродского не подлежит сомнению, его переводы с польского — подлинные произведения искусства.

Прошу Вас вмешаться в это дело, отменить суд и предотвратить гибель молодого поэта.

«Подлинные произведения искусства», о которых здесь идет речь, это прежде всего переводы из Константы Ильдефонса Галчинского («В лесничестве», «Заговоренные дрожки», «Конь в театре» и другие). Большая часть из них вошла в опубликованный в 1967 году в Москве сборник стихотворений Галчинского [229] Галчинский К. И. Стихи. М.: Художественная литература, 1967. .

При встрече Сурков тем не менее отказался обсуждать с Ахматовой судьбу Бродского, переведя разговор на публикацию однотомника самой Ахматовой.

17 декабря Ахматова, Виктор Ардов и Фрида Вигдорова встречаются в Москве с Дмитрием Шостаковичем, который был в это время депутатом Верховного Совета СССР 6-го созыва от Ленинграда, причем, от Дзержинского района, где был прописан Бродский и где впоследствии его судили. Вот как Вигдорова описывает эту встречу в письме Е. Г. Эткинду, активно включившемуся в защиту Бродского в Ленинграде:

Нынче мы с Ардовым разговаривали с Шостаковичем. Он — депутат Ленинграда в Верховном Совете. Обращение к нему — естественно. Разговор был очень хороший. Он сказал, что отыщет на сессии Василия Сергеевича Толстикова и поговорит с ним. Василий Сергеевич уже в курсе дела, с ним вчера разговаривал Ардов.

21-го Шостакович будет в Ленинграде. Если до того времени ничего не изменится, отыщите его непременно и скажите, что все по-прежнему худо. Но я очень хочу надеяться, что нынче произошел какой-то перелом в этом гнусном деле.

Кроме того, мы вчера послали все материалы Суркову, и сегодня он звонил Анне Андреевне и сказал, что будет разговаривать с руководством вашего Союза. Ведь это тоже не вредно, правда?