Михаил Кравченко - Звезды комбата

— Теперь все дело за вами, товарищи, — в тон командарму сказал С. И. Мельников, обращаясь к Чугункову и Ляменкову.

— Да, — оживился Рыбалко. — Нужен толковый и смелый командир головного отряда. Кого предлагаете?

— На это дело у нас намечен Герой Советского Союза гвардии майор Хохряков.

— Отлично! — удовлетворенно прогудел командарм. — Молодчина он, знаю: отличился и сегодня под Нагловице. Вызывайте его сюда!

Направляясь на КП бригады, где остановились генералы, Хохряков в недоумении ломал голову: «Зачем я вдруг понадобился командарму? Не допустил ли какой-то оплошности?..»

П. С. Рыбалко, знавший в своей армии поименно всех Героев, встретил комбата крепким рукопожатием.

— Здорово ты поколотил фашистов в Нагловице. Спасибо, сынок, за службу!

— Служу Советскому Союзу, товарищ командующий!

— Хорошо служишь, образцово. Мы вот тут с членом Военного совета, с командиром корпуса и командованием бригады прикидываем, какую тебе награду определить. Да и новую задачу уже наметили. Комбриг Чугунков и замполит Ляменков предлагают твой батальон в головной отряд. И чтобы шестнадцатого января взял Ченстохову. Необходимое усиление, притом весьма солидное, комбриг выделил. Не так ли, товарищ полковник? — повернулся Рыбалко к комбригу Чугункову.

— Будет сделано, товарищ командующий!

— А Хохряков что скажет?

— Любой приказ выполним, товарищ командарм.

— Удачи тебе, майор. Береги себя, людей береги. А из техники выжимай все возможное и невозможное. Ну, давай обнимемся на дорожку.

«И чтобы шестнадцатого января взял Ченстохову», — вспоминал Хохряков слова командарма, направляясь в батальон вместе с Павлом Евлампиевичем Ляменковым.

О задаче, поставленной командармом, Ляменков и Хохряков сначала накоротке побеседовали с офицерами, затем провели летучее партийно-комсомольское собрание. В результате каждый экипаж знал о большом доверии командования, и в делах, мыслях и чувствах танкистов зазвучал призыв: «Даешь Ченстохову!»

Поздно вечером 15 января 1945 года 7-й гвардейский танковый корпус достиг реки Пилица в районе города Конецполь, опоясанного сплошными лесами. Город оказался сильно укрепленным. Гитлеровцы, обнаружив столь ненавистные им тридцатьчетверки, открыли яростный огонь из более чем двухсот противотанковых орудий. Несколько наших машин получило повреждения.

Попытка с ходу прорваться к городу по единственному, освещаемому ракетами мосту стоила еще трех танков.

Комбриг приказал рассредоточить основные силы бригады по опушке леса вдоль реки. Танки батальона Хохрякова, следуя друг за другом на расстоянии 25—30 метров, словно слились с ночным лесом.

Опасаясь внезапной атаки на мост, фашисты непрерывно вешали ракеты, обстреливали предмостную территорию из гаубиц и минометов.

Попытка прорваться по мосту при нацеленных на него десятках стволов противотанковых пушек, затаившихся в укрытиях на противоположной стороне, была безрассудством. Хохряков при всем своем бесстрашии не рискнул бы на это. Но выход из критического положения надо было найти безотлагательно.

По реке шло «сало», топкие берега покрывала коварная ледяная корка. Глубина фарватера велика для танков: форсировать реку по дну вряд ли возможно.

Все эти данные доложили комкору С. А. Иванову. Тот, в свою очередь, сообщил их П. С. Рыбалко. И немедленно последовал приказ: «Срочно разведать Пилицу во всем районе. Найти броды и доложить лично командующему армией!»

Все бригады, вышедшие к реке на протяжении двадцати километров, приступили к выполнению приказа.

— Итак, друзья, — сказал Хохряков офицерам, собравшимся у командирского танка, — придется «плыть».

— «Поплывем», товарищ гвардии майор, — дружно отозвались в темноте голоса.

— Ты, Гриша, знаешь, что нужно делать, — Хохряков положил руку на плечо рядом стоящего Агеева. — Давай, дорогой, шевели мозгами.

— Попытаюсь, — ответил гвардии лейтенант и тут же поправился: — Слушаюсь!

— Командирам рот изучить реку на дистанции расположения танков! Жду докладов.

— Есть!

— Есть!..

В то время в Красной Армии был введен новый ответ на приказание командира: «Слушаюсь!», но в обиходе еще долго оставалось и прежнее красноармейское: «Есть!»

— Нужна и командирская разведка, — Хохряков устало облокотился на крыло танка.

Начальник штаба батальона гвардии капитан Пушков подошел вплотную к комбату.

— Вы поспите часок, товарищ гвардии майор, а мы с капитаном Пикаловым проведем разведку.

Семен Васильевич осведомился, кто дежурит по штабу, а узнав, что дежурным его заместитель по политчасти гвардии капитан С. П. Кива, сказал:

— Пожалуй, вы правы, товарищи! Только через час разбудить! — и, обращаясь к подошедшему Киве, распорядился: — Проверь, Семен Платонович, где танки очень скучены, и прикажи рассредоточить их. Мы не должны рисковать ни одним экипажем, ни одной машиной.

Замполит ушел. Вскоре то тут, то там раздавался недолгий гул танковых двигателей, и снова все замирало в ночном лесу. Мины и снаряды противника взрывались южнее моста. На остальном протяжении «хохряковского» участка реки берег молчал.

Штаб батальона Хохрякова разместился в кирпичном домике лесника. Здесь и прилег отдохнуть комбат, не смыкавший глаз с 11 января, когда танки двинулись вперед с исходных позиций на плацдарме.

Пушков и Пикалов тем временем отправились в командирскую разведку.

Не видать ни зги. Вдруг на полянке, выводящей прямо к реке, Пикалов, славившийся снайперским зрением, заметил движущиеся тени.

— Стой! — придержал он Пушкова, изготавливая к бою автомат. — Тьфу ты, лошади! — прошептал через минуту, вглядевшись в шевелящиеся силуэты.

Подойдя ближе, офицеры заметили, что на лошадях шлеи, да к тому же лошади связаны между собой за уздечки поводком.

Пикалов и Пушков, не сговариваясь, бросились ловить их. Когда наступит распутица, какая это будет находка для помпохоза Бычковского! На лошадях к каждому танку по любой грязи и боеприпас, и горючее, и еду для экипажа подвезешь.

Но лошади захрапели, почуяв незнакомых, шарахнулись в сторону и, цепляясь сбруей за сучья, устремились к берегу. Приблизившись к реке, они вдруг прыгнули в воду и, шумно фыркая, поплыли в сторону противника.

Пикалов и Пушков распластались на земле, ожидая со стороны гитлеровцев пулеметных очередей. Но вражеский берег по-прежнему молчал.

Осмотревшись, офицеры вплотную придвинулись к невысокому обрыву и стали наблюдать: что же будет дальше?

Лошади, миновав быстрину, выбрались на отмель, а затем, разбивая копытами тонкий припай, вышли на берег и рысцой побежали сначала по прямой, потом круто свернули вправо и пошли по песчаному берегу вдоль реки.